68 
– Структуру расскажешь или тайна?
– Смейся, смейся. Да в общем-то все просто. Отделение, взвод, рота. Отделение: командир, пулемет с первым и вторым номером, снайпер, шесть стрелков. Взвод: командир и три отделения. Рота: командир, старшина, санитар, связист, ординарец, он же посыльный, два ездовых, три взвода, итого сто человек. Две роты, двести человек. Минометная батарея: командир, санитар, связист, ординарец и четыре отделения по десять человек, итого сорок семь человек. Взвод огневой поддержки: командир, два отделения по девять человек и четыре пулемета, девятнадцать человек. Комендантский взвод: командир, отделение обеспечения, отделение связи, медицинское отделение, отделение снайперов, всего тридцать один человек. Командир батальона и его два ординарца. Триста человек, как в аптеке. Ну еще артиллеристы при шести орудиях общим числом семьдесят человек. Сила.
– Ты это называешь «просто»? Ну и наворотил. Только по комендантскому взводу непонятно, вроде выходит четыре отделения, а всего тридцать один человек.
– Так там полноценное отделение только одно, да и то если в бой придется ввести, а так – на все руки мастера плюс повар. Связистов пять, медиков тоже пять, снайперов фактически тоже пять, а пятеро корректировщики.
– Это же сколько пулеметов ты сграбастал только в свою роту?
– Тридцать, – тяжко вздохнул Семен. – Восемнадцать в ротах, по одному у минометчиков, артиллеристов и отделения обеспечения, восемь во взводе огневой поддержки.
– Двадцать девять получается.
– Ну один я для себя лично захапал. Так, на всякий случай.
– Лихо. На весь Квантунский укрепрайон – пятьдесят три «максима», а у тебя на неполные четыре сотни три десятка.
– Боишься за упущенную выгоду? Тогда можешь удержать с меня.
– Ты идиот?
– Да ладно тебе. Шучу я.
– А что по планам? Как собираешься действовать?
– Так далеко еще не заглядывал. Война план покажет. Хорошо уже то, что в отдельном подчинении. Мы ведь на такой подарок и не рассчитывали. Как там с грузами, не пришли еще?
– На днях должны будут подойти первые вагоны. Ну и дерут эти железнодорожные чиновники, почище Веры Алексеевны будут.
– А чего ты хотел? Сейчас первоочередными идут военные эшелоны.
– Ты тут в связи с воинскими обязанностями как, разведку не запустил?
– Обижаешь. Ким и с ним еще пять человек базируются на Квантуне. Все же гад Сережа. Мог бы и компактную радиостанцию изготовить.
– Радуйся, что хоть такая есть.
– Ага, радуйся, только на отдельной повозке ее и перевозить, да еще и с мягкими рессорами и амортизаторами. Я вот думаю, если снаряд в какой «росич» засветит, это что же, хана связи получается?
– Получается, что так. Не факт, что с первого же попадания, но жидковатая конструкция. Работают над упрочнением ламп, но пока слабо получается. Так Кима удалось снабдить радиостанцией?
– Удалось. Он ее на какую-то гору по частям поднял, где никаким солдатам места нет, что русским, что японским, там в пещерке и расположил. Вот только передачу возможно вести при наличии двух человек – один динамо крутит, велосипедист, блин, второй осуществляет связь. Может, лучше было бы какой спиртовой двигатель туда закинуть?
– И обеспечить полную шумоизоляцию…
– Это да.
– Значит, связь с Артуром надежно работает?
– Проверено.
– Кормить-то будешь?
– Вообще-то обед только через час, у меня, как ты понимаешь, отдельного котла нет. Так что придется потерпеть.
– Ну и зверь же ты. Ладно, куда тебя девать, потерплю.
Невзрачный, маленького роста китаец медленно брел по одной из вечерних улиц Дальнего, неся на спине какой-то тюк. По всей видимости, вес у того был немалый, так как китаец время от времени останавливался и, приподняв соломенную остроконечную шляпу, постоянно съезжавшую ему на глаза, утирал заливающий глаза пот. Постояв с минуту, оглядывая ленивым взглядом прохожих, он тяжко вздыхал, а затем взваливал на спину свою поклажу и продолжал свой путь.
Выйдя за город, он направился к одной неприметной деревушке, разительно отличающейся от новенького, построенного по самым современным европейским меркам города. Здесь все оставалось в старом и привычном китайском стиле. Глинобитные глухие заборы и столь же глухие стены выходящих на узкие кривые улочки фанз. Вскоре он подошел к невзрачной калитке в глухом заборе, в последний раз остановившись перед ней и неторопливо, с ленцой оглянувшись, решительно постучал в нее. Когда калитку открыли, китаец взвалил на себя тюк и вошел внутрь, не обращая внимания на посторонившегося мужчину, по виду тоже китайца.
68 
