очень нудно 
7 
– И дело здесь гораздо больше в необходимости, чем в способностях, – продолжала она. – Но у меня…
– По словам Саквиля, у вас весьма недурные способности, – перебил он. – Хотя мы с ним не обсуждали искусство врачевания.
Мира замерла, но он обхватил ее за талию.
– Нет.., не останавливайтесь. – Его голос зазвучал плутовски.
– Вы ведете себя слишком развязно для человека, нуждающегося в моей помощи.
– Я отплачу вам благодарностью сразу же, как только выберусь отсюда, – со все еще закрытыми от удовольствия глазами сказал Алек. Было чертовски приятно и так естественно держать руку на ее талии. Почему с ней так хорошо?
Почему прикосновение ее рук столь волшебно? Почему он хотел ее, зная, что это невозможно?
«Она любовница Саквиля, – пытался убедить себя Алек, – она принадлежит другому мужчине.., не мне».
– Ваш голос… – негромко произнес он. – Ваш акцент.
Похож на иностранный…
– Французский, – ответила она, инстинктивно отклонившись, будто собственное пояснение вызвало у нее не то страх, не то раздражение. – Я думаю, теперь с вами все в порядке.
Алек открыл глаза.
– Нет еще, – хрипло проговорил он. – Шея продолжает болеть.
– Здесь? – Ее пальцы передвинулись выше по плечу.
– Нет, чуть сзади… Здесь…Боже мой… – Алек испытывал невероятное блаженство; он был похож на большого мурлыкающего кота, и у Миры возникли беспокойные мысли, когда она почувствовала, как его рука скользнула по талии.
– Неудивительно, что, носясь на такой скорости, вы упали с лошади, – укоряла она. – Странно, что мне не пришлось бегать по всему лесу, собирая вас по частям.
– Пока не соберете все основные части.
– Вы не извлекаете пользы из того, что у вас на плечах имеется голова, милорд… Носиться как демон по…
– Теперь, когда руке лучше, – не обращая внимания на критику, перебил Алек, – можете вы сделать что-нибудь с головной болью?
Мира рассмеялась. Ее пальцы слегка коснулись черных, словно эбонитовых волос, завивавшихся на затылке.
– Нет. Я не ведьма, лорд Фолкнер, и не могу достать волшебную палочку и прочесть заклинание, чтобы головная боль прошла.
– У вас волшебные руки, – прошептал Алек, Ее пальцы резко замерли. Мира с волнением почувствовала, что он обернул ее длинные волосы вокруг запястья и тянет ее к себе.
– Пустите, – сказала она одновременно твердо и холодно.
Он остановился, но не выпустил из руки ленту. Их губы были очень близко, и Мира не могла сдержать дрожь, когда он вновь обнял ее. Она чувствовала себя в его власти.
Алек нервно сглотнул; чувствовать ее в своих объятиях было столь соблазнительно, что он с трудом удерживался.
Поцеловать ее было бы самым естественным и одновременно невероятным поступком. Что с ним? Он не мог поцеловать ее, но не мог и отпустить. Ее запах возбуждал, вызывая в нем животную страсть; он должен либо обладать ею, либо избавиться от этого влечения.
– Я полагаю, – произнес он низким голосом, – вы предпочтете, чтобы сначала я отблагодарил вас за все.
Мира широко раскрыла глаза. Прозвучала пощечина; лишь только удар обжег его щеку, она тут же обрела свободу.
Алек снова обратил к ней лицо, повернутое в сторону от сильного удара, и печально взглянул на нее.
– Ваша манера выражения благодарности оставляет желать лучшего, милорд.
Мира поднялась и отступила назад.
Алек, горько улыбаясь, смотрел на нее. Ее прекрасное лицо пылало гневом, глаза сияли темным пламенем. Интересно, когда она занимается любовью с Саквилем, она выглядит так же обольстительно?
– Я не стремился быть вам благодарным, – усмехнулся он. – И после вашей чрезмерной демонстрации любезности сегодняшним утром не изменились ни вы, ни то, что я думаю о вас.
Мира потрясенно смотрела на него, потом повернулась и побежала прочь.
* * *
От Алека потребовалось все его самообладание, чтобы оставаться любезным с Саквилем, который понял, что что-то произошло, но не стал допытываться. К счастью, свора гончих Саквиля гнала зверя быстро и агрессивно, лишая охотников необходимости вести разговоры. Плечо Алека слегка побаливало, но не причиняло большого беспокойства. Каждый раз, когда оно напоминало о себе, Алек не мог не вспоминать скользящие под тканью рубашки пальцы Миры, и эти мысли грозили лишить его рассудка.
Ни одна из женщин в тот день не принимала участия в охоте – счастливое обстоятельство, благодаря которому вкус истинной охоты не был разбавлен никакими женскими страхами, боязнью растрепать прическу или помять ленты. Присутствие женщины, даже искушенной в премудростях охоты, не позволяло мужчинам полностью отвлечься, заставляя постоянно беспокоиться о ней и ее безопасности. Леди остались в усадьбе, готовясь к неторопливой сельской прогулке или визитам в соседние поместья. Они болтали и играли в карты, разделившись на группки, члены которых старались не отбиваться от общей компании. Внутри некоторых группировок сплетничали и возводили клевету на тех, кто отсутствовал и не мог защитить себя. В других шли тихие разговоры о книгах и поэзии, реже о политике; кто-то говорил о модах, кто-то о романтических приключениях. Примерно девяносто гостей, приглашенных на охоту, должны были собраться вечером за ужином. Потом они станут танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах, занимать друг друга играми – шарадами, шахматами, картами. Одно и то же будет повторяться в течение трех недель, изо дня в день, пока мужчинам не надоест охота, а женщинам однообразие, и они не разъедутся в поисках новых партнеров и новых занятий.
7 
