Глава 3

Граф увидел, как его лошадь с легкостью выиграла второй заезд, и принял поздравления от своих друзей, которые находились вместе с ним в ложе Жокейского клуба.

Затем он простился с теми, кто останавливался в его доме во время скачек, и вместе с Эдди прошел туда, где его ожидал фаэтон.

— Ты уезжаешь необычно рано, Леннокс, — заметил тот.

— Хочу вернуться домой до темноты. Присмотри вместо меня за гостями, встретимся завтра в Лондоне. Я встану поздно, так как мне нужно проследить кое за чем в поместье.

Он говорил, как всегда, сухо, скорее безразличным тоном, но Эдди увидел необычное напряжение в его осанке и огонек возбуждения в глазах, чего не видел со времени их участия в военных действиях в Индии.

— У меня такое чувство, Леннокс, — медленно произнес он, — что ты что-то замышляешь. Не имею ни малейшего понятия, что бы это могло быть, но я знаю тебя слишком хорошо, чтобы меня мог обмануть равнодушный вид, который ты на себя напускаешь.

При этом он подумал, не замешана ли здесь новая женщина.

Эдди знал, что граф уже пресытился романом с женой политика, но не знал никого, кто бы мог занять ее место столь быстро.

Граф, не отвечая, улыбнулся загадочной улыбкой:

— Встретимся в Лондоне завтра вечером. Если хочешь устроить мне допрос, приглашаю тебя поужинать со мной, но только тебя — и никого больше.

— Значит, ты признаешь, что есть что-то, о чем тебя можно допрашивать?

— Я ничего не признаю, кроме того, что я не люблю любопытных людей.

Это было действительно так, но граф улыбнулся, произнося эти слова, и Эдди понял, что тот не «ставит его на место», как сделал бы с любым другим. Они были близкими друзьями, Эдди волновался за него, и граф давал ему почувствовать, что ценит заботу друга.

Вокруг нарядного фаэтона графа собралась толпа. Этот фаэтон был здесь прекрасно известен, так же как и скаковые цвета графа.

Когда граф сам сел на козлы и подхватил вожжи, раздался гул одобрения, на который он ответил, приподняв шляпу.

Фаэтон тронулся, толпа расступилась, давая ему дорогу, но приветственные крики не смолкали еще долго.

Эдди смотрел ему вслед, пока фаэтон не скрылся в облаке пыли вдали, затем направился снова к ложе Жокейского клуба. И тут он понял, что этот внезапный отъезд графа был чем-то необычен.

Минуты две он размышлял, что бы это могло быть, затем пришел к выводу, что, во-первых, графа сопровождал не грум, как обычно, а Йетс, и, во-вторых, не в привычках графа было путешествовать без сопровождения.

— Возможно, остальные присоединятся к нему, когда он будет выезжать из дома.

Но ведь граф утром определенно заявил, что поедет прямо со скачек в поместье в Хартфордшире, не заезжая в свой особняк в Ньюмаркете.

«Странно!»— подумал про себя Эдди и еще больше утвердился во мнении, что «что-то происходит».

Граф тем временем подгонял лошадей, стремясь поскорее отъехать от ипподрома и оказаться на большой дороге.

Когда они свернули на нее, он бросил через плечо Йетсу, который сидел сзади него:

— Где это?

— Около вон тех деревьев в пятидесяти ярдах отсюда, милорд. Если ваше сиятельство остановится между ними, нас нельзя будет увидеть из проезжающих по дороге повозок.

Через минуту граф увидел деревья, свернул с дороги и осторожно направил лошадей в центр перелеска.

Здесь была полянка, расчищенная дровосеками. Йетс спрыгнул с коляски и, переходя от дерева к дереву, принялся искать то, что раньше спрятал между корнями.

Через минуту он вернул сяк фаэтону с огромной садовой корзиной в руках.

В таких корзинах садовники во всех домах графа приносили фрукты и овощи на кухню. Так как кормить всегда нужно было множество людей, то и продуктов требовалось немало.

Но обычно корзины были не такими длинными. Йетс ухитрился скрепить две корзины так, что получилась одна, размером с небольшой гробик.

Он внес ее в фаэтон, и граф спустился с козел, чтобы помочь ему.

Они ловко закрепили корзину, чтобы она не сдвинулась с места, как бы быстро ни несли лошади. Потом граф приподнял край легкой вуали из муслина, которая прикрывала лицо Кледры.

Она все еще была без сознания, но дышала уже ровно.

Возможно, очень крепко спала благодаря действию трав, которые ей дал Йетс.

  15