очень нудно 
3 
– Как ты думаешь, что сделает герцог? – спросила Виктория.
– Проигнорирует ее, разумеется. Рейф не опустится до выяснения отношений.
Идя следом за тетушкой, Даниэла Дюваль смотрела прямо перед собой. Они направлялись к дальнему концу зала.
Уголком глаза она видела, как женщины, заметив ее, резко поворачивались к ней спиной. Не могла не слышать шепота и возгласов, напоминавших о скандале. О Господи, как она могла позволить тетушке уговорить ее приехать сюда? Но Флора Дюваль-Чемберлен обладала способностью подчинять своей воле кого угодно.
– Благотворительность значит для меня все, дорогая, – говорила она. – Ты будешь своеобразным инструментом в той работе, которую нам предстоит выполнить, причем не рассчитывая даже на минимальную благодарность. Но без тебя я отказываюсь ехать. Пожалуйста, скажи, что ты согласна выполнить мою маленькую просьбу.
– Разве вы, тетя Флора, не понимаете, что это означает для меня? Никто не станет разговаривать со мной. Они будут шептаться за моей спиной. Боюсь, я не выдержу этого еще раз…
– Рано или поздно тебе придется пройти через это. Не можешь же ты вечно прятаться? Слава Богу, уже прошло пять лет! Ты же не сделала ничего такого, чтобы заслужить подобное отношение. Пришло время занять свое место в обществе.
Понимая, как много значит этот бал для ее тети, Даниэла, хотя и скрепя сердце, согласилась. Тетя Флора была права. Пора выйти из вынужденного заточения и упорядочить собственную жизнь. К тому же она пробудет в Лондоне всего две недели. А после отправится в Америку и окунется с головой в новую жизнь, которая сейчас занимала все ее мысли.
Дэни приняла предложение Ричарда Клеменса, с которым она познакомилась, живя у тетушки. Богатый американский бизнесмен, вдовец с двумя детьми. Став женой Ричарда, Даниэла получала не только мужа, но и семью, о которой уже давно перестала мечтать. Имея это в виду, она согласилась на просьбу тети Флоры.
Но теперь, когда Даниэла вошла в зал, она многое отдала бы за то, чтобы оказаться сейчас в любом другом месте, но только не здесь, не в этом роскошном особняке.
Они дошли до конца зала. Даниэла присела на прелестный стул, обтянутый золотистым бархатом. Большие вазы с цветами скрывали ее от любопытных глаз. Тетя Флора вне себя от враждебного приема, оказанного им собравшимися, подошла к большой чаше пунша и спустя несколько минут вернулась с хрустальными бокалами, наполненными до краев фруктовым напитком.
– Вот, дорогая, выпей, – подмигнула она. – Это поможет тебе расслабиться.
Даниэла открыла было рот, чтобы сказать, что справится и без пунша, но, поймав очередной презрительный взгляд, сделала большой глоток.
– Как сопредседатель этого вечера, – объяснила тетя, – я обязана произнести небольшую речь. Это будет чуть позже. Я попрошу всех присутствующих сделать щедрое пожертвование, поблагодарю их за поддержку, и мы тут же уедем.
Но для Дэн и это «чуть позже» тянулось мучительно долго. Хотя она и ожидала встретить подобный прием, но презрение, которое она читала на лицах людей, когда-то бывших ее друзьями, а сейчас даже не смотревших в ее сторону, причиняло ей боль большую, чем она ожидала.
И тут она увидела Рейфа.
О Господи! Она молилась, чтобы его не было здесь. Тетя Флора заверила ее, что он не будет присутствовать, а лишь пошлет порядочную сумму денег, как делал каждый год. Но он пришел сам. Казалось, он стал выше и еще красивее, чем прежде, и в любом его движении, в каждом повороте головы чувствовались аристократическое происхождение и завораживающая сила.
Мужчина, который разрушил ее жизнь.
Которого она ненавидела так, как никого другого.
– О, дорогая. – Тетя Флора обмахивалась веером, прикрывая круглое напудренное лицо. – Очевидно, я допустила ошибку. Кажется, здесь его светлость герцог Шеффилд.
Дэн и стиснула зубы.
– Да… собственной персоной. – И он видел, как она вошла, поняла Даниэла. На мгновение их взгляды скрестились, одинаково полные гнева и неприятия, только ее изумрудно-зеленый, а его голубой. Она заметила пламя в его глазах, прежде чем он отвел их, и его лицо вновь обрело равнодушно-безразличный вид.
Ее нервы были натянуты до предела. Прежде она никогда не видела подобного выражения на его лице, холодного и безучастного, бесчувственного. И ей страстно захотелось ударить его. Сорвать эту безжизненную маску с его красивой физиономии.
Но продолжая сидеть на прелестном стуле около стены, она л ишь чуть-чуть выпрямила спину; старые друзья не желали узнавать ее, а незнакомые люди шептались за ее спиной; она желала одного – чтобы ее тетя поскорее произнесла свою речь и они могли уйти отсюда. Домой.
3 
