Последние отзывы

  15  

- Ни черта не соображаю!..

- Учи, дуреха! - говорю я. - Если и в этом году завалишь… Учи. Я же учу.

- Если бы у меня была твоя цель… - потягивается Лялька.

- Не дури.

Слышим, в ординаторской телефон затрезвонил. Выходит оттуда наш дежурный доктор, Клавдия Михайловна, и машет мне рукой. Я к ней.

- Мама звонит, - говорит она.

Я испугалась - половина второго ночи! Влетела в ординаторскую, схватила трубку:

- Что с тобой, ма?

- Танечка… Прости, что я тебя беспокою. Звонил из Стокгольма Эдик и сказал, что прилетает завтра вечерним рейсом. Он купил индивидуальный тур на десять дней и теперь вполне успевает к регистрации.

- Черт подери, как я напугалась! Прилетает, и хрен с ним! С тобой все в порядке?

- Да, - сказала мама и заплакала.

- Мамуленька, что с тобой? Хочешь, я сейчас приеду?

- Нет, нет, просто я немножко устала. И хотела услышать твой голос…

- Что происходит, ма?

- Да, ничего… На работе какая-то ерунда. Этот Козлов меня совершенно измучил. Я тебе уже жаловалась. Хамит, издевается… Чудовищный мальчик. Очень приличные родители, а ребенок - исчадье ада. Я уже не дождусь окончания учебного года…

- Ну, не расстраивайся, мамуленька. Осталась-то неделька. Успокойся, родная. Накапай себе корвалольчика сорок капель и прими таблетку реланиума. А завтра поедем встречать Эдика. Ладно?

Вышла я утречком из сберкассы, раскрыла новенькую сберкнижку и проверила: номер такой-то, счет такой-то, «Зайцева Алла Сергеевна», «приход - 5000 рублей», подпись закорючкой…

Спрятала сберкнижку и почапала к маминой школе.

- Ну-ка, пойди сюда, Козел, - сказала я ему, когда нашла всю эту компанию за школой.

Они в открытую курили и разговаривали между собой сдавленными, искусственно-хриплыми приблатненными голосами.

- Кому Козел, а кому Юрий Петрович, - сказал он и оглядел меня, сукин сын, как взрослый мужик. Мне даже нехорошо стало.

Я хотела с ним только поговорить. Я подумала, что по возрасту он все- таки ближе ко мне, чем к моей матери, и поэтому разговор у нас может получиться почти на равных. Я думала, что я скажу, и он поймет.

- Ладно, Юрий Петрович. Поговорить надо.

- Четвертачок, - ухмыльнулся Козел, а вся его компания заржала.

Сколько раз я это слышала! Именно с такой интонацией. «Четвертачок», «чирик», «стольник», «полтинничек»… От ресторанных халдеев, подсаживающих нас к иностранцу, от гостиничных коридорных, от «траллеров» - таксишников, постоянно работающих с проститутками. Да мало ли от какой еще сволочи! И я платила. Я вынуждена была им платить. Но сейчас… Когда этот четырнадцатилетний подонок точно повторил привычную мне интонацию!..

- Годится, - спокойно сказала я и достала двадцать пять рублей. - Иди сюда.

Он, конечно, острил, назначая цену разговору. Он не ожидал, что я вот так, запросто, выну четвертной. И подошел ко мне этакой блатнячковой спецпоходочкой.

Я ласково положила ему руку на плечо, смачно плюнула на двадцатипятирублевку и с размаху влепила ее ему в лоб.

Он отлетел, ударился спиной о стену и упал на груду кирпича.

- Стоять!!! - рявкнула я его компании. - Только шевельнись кто-нибудь!

Не спуская с меня ошеломленных и ненавидящих глаз, Козел нашаривал рукой обломок кирпича.

Я подошла, наступила ему на руку ногой и сказала на его языке:

- Если ты, сявка неученая, Козел вонючий, потрох дешевый, еще когда-нибудь на Аллу Сергеевну Зайцеву, твою учительницу, поднимешь свой облезлый хвост или на ее уроке хоть слово вякнешь - по стенке размажу. Понял, засранец?

Продолжая стоять ногой на его руке, я достала из сумки «Данхилл» и зажигалку. Закурила и сказала ему:

- Ответа не слышу.

Козел скривился от боли и тихо проговорил:

- Понял…

- Вот и умница, - я повернулась к его перетрусившей кодле. - Всех касается. До свидания, дети.

И пошла. И ни словечка не услышала вослед.

• - Мне снилась осень в полусвете стекол,
• Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
• И, как с небес добывший крови сокол,
• Спускалось сердце на руку к тебе…

- читала я когда-то любимые мною стихи.

- Что ты подглядываешь, Танька? Еще десять лет тому назад ты же весь этот ранний цикл наизусть помнила? - так мама хвасталась мною перед Эдиком.

  15