Последние отзывы

  135  

Богуслав в ответ ухмыльнулся нагло, вызывающе.

Козлобородый покосился на хаджи… И вступить в перепалку не рискнул.

Двое — стражник, которого лягнул Гошка, и еще один — полезли внутрь возка и тут же вылезли обратно. Не будь тут чужеземца и хаджи, они бы непременно порылись в барахле жонглеров и наверняка нашли бы что- нибудь интересное.

— Его нет, — сообщили стражники десятнику.

Козлобородый уставился на танцовщицу тяжелым недобрым взглядом… Та скромно потупилась. Десятник глубоко вздохнул… Глупо сердиться на девку. Она ляжет с любым, кто даст денег. Кстати, о деньгах… Быстрый взгляд на землю, где только что лежала золотая монета… Лежала… да уже не лежит.

Десятника звали Хаттаб ибн Раххим, и сегодня он должен был занять очень важное и очень доходное место начальника караула у полночных ворот. А вместо этого Хаттабу приказали обыскивать рынок. Ох и зол был Хаттаб на маленького ромея… Попадись он ему — собственноручно уши мальчишке обрезал. Сколько же монет падает в чужие кошели, пока Хаттаб ибн Раххим тратит время впустую?

Впрочем, он свое наверстает.

Десятник стражи развернул широкие плечи, глянул высокомерно на беловолосого чужеземца, задрал бороду и важно двинулся дальше.

Беда миновала.

Спустя некоторое время Богуслав со спутниками покинули базар. На этот раз одежда Гошки была на самом Гошке. Подмену никто не заметил: яркий наряд всегда привлекает больше внимания, чем лицо того, кто его носит. За господами шагали пешком рабы: спины их ослов гнулись под тяжестью покупок.

А еще многие на базаре слышали, как рус пригласил жонглеров к себе на подворье.

Многие позавидовали Ахмеду и его семье. Рус богат. Кроме того, он наверняка, как все русы, воин и разбойник. Такие не скупятся.

— Это всего лишь подарок, — сказал Богуслав. — Жизнь моего брата много дороже двадцати номисм и пары коней.

Гошка немедленно возгордился. Выходит, он стоит дороже отменной морской лодьи.

— Я хотел бы, — продолжал Богуслав, — чтоб мы с вами стали друзьями. Хорошими друзьями… - повторил он с нажимом

— Дружба такого большого человека, как ты, дорогого стоит, — степенно произнес Ахмед.

Рядом со Славкой он уже не казался большим. Так, немолодой муж крепкого телосложения.

— Такая дружба — дороже золота, — Ахмед аккуратно взял с блюда виноградину и положил в рот. — Не знаю, чем скромные жонглеры могут отблагодарить за подобный дар.

— Я любопытен, — сказал Богуслав. — Вы, свободные люди, странствующие по десяткам земель, многое видите и многое знаете. Если время от времени вы будете делиться со мной, скромным сотником киевского князя и младшим сыном не менее любопытного собирателя диковин боярина Серегея, своими ценными наблюдениями, то радость моя будет полной, а наша дружба будет приносить драгоценнейшие из плодов. А пока… — Богуслав открыл шкатулку и вынул оттуда кожаную полоску с нанесенными красной краской ромейскими буковками и серебряным оттиском отцовской печати.

— Эту вещицу можно обменять на деньги у любого из ромейских или венецианских купцов, — сказал Богуслав, протягивая полоску Ахмеду. — Но я бы не стал этого делать, потому что здесь написано, что податель сего является другом протоспафария Сергия, сына Иоаннова. Так в Византии зовут моего отца. И поверь, знают его не только в Византии. На землях ислама наша семья известна меньше, поэтому особенно дороги друзья, следующие заветам Пророка.

— Странные слова для христианина, — пробормотал молчавший доселе Мамед.

— Я не франк и не ромей, — сказал Богуслав. — Я рус. Мы умем уважать чужую веру.

— Все в воле Аллаха, — Ахмед погладил бороду. — Я понял тебя, друг мой Богуслав. Благодарю за оказанную честь. Мы договорились.

— О чем это вы договорились? — спросил Гошка чуть погодя, когда Ахмед и его родичи покинули подворье.

— Ты не понял? — Брат улыбнулся. — А ты подумай, может, сообразишь. Но если сообразишь — помалкивай! — Он взъерошил Гошкины волосы и вышел в сад. Там, удобно устроившись на шелковых подушках, ждали его Кишка и купец из далекого Багдада, предлагавший обменять привезенные русами меха на легчайший суньский шелк…

* * *

Они провели в Булгаре полных три седмицы. За это время Ахмед и его родичи четырежды появлялись у них на подворье.

Холопы болтали, что хозяину приглянулась танцовщица Хафиза, но Гошка знал, что это не так. После представления жонглеры непременно приглашались в хозяйские покои, но уединялся брат не с Хафизой, а с Ахмедом.

  135