Последние отзывы

  17  

Она предприняла новую отчаянную попытку вырваться, но… ноги ее словно стали ватными.

Уинтроп по-прежнему крепко держал ее за талию, и, когда его язык вдруг скользнул ей в рот, Эсме не на шутку перепугалась. Испуг ее, должно быть, передался молодому человеку, ибо он тут же отпрянул от нее. В глазах его светилось искреннее удивление, а взгляд словно говорил: «Не может быть, чтобы тебе это не нравилось!»

И тут из глаз Эсме градом покатились слезы, а кулачки ее принялись исступленно бить в широкую грудь Уинтропа.

– Вы что, с ума сошли? – в отчаянии воскликнула она.

– Возможно. Но неужели эта пьяная скотина Хенли и впрямь был первым, кто вас поцеловал?

– Если вы не верите мне, сэр… – Слезы хлынули из глаз Эсме еще сильнее.

– Да верю, верю… – Уинтроп снова обнял ее, но на этот раз так нежно, как отец, успокаивающий ребенка. – Прости меня, крошка, я не хотел… Ну же, все теперь будет хорошо…

Словно ища у него защиты от него же самого, Эсме, продолжая тихо всхлипывать, крепче прижалась к груди.

Порывшись в карманах, Уинтроп извлек платок и церемонным жестом предложил его. Эсме. Не в силах говорить и лишь благодарно кивнув, она взяла платок, вытерла слезы и совсем неграциозно высморкала нос.

– Что ж, виноват, значит, виноват, – Уинтроп невольно вздохнул, – поначалу мне не верилось, что вы и впрямь столь невинны. Но, согласитесь сами, поверить в это было трудновато – порядочные молодые леди не ходят по ночам в одеждах, едва прикрывающих тело!

Эсме вдруг подумала, что лорд Уинтроп в чем-то прав – разгуливая в таком виде ночью, и впрямь рискуешь «быть неверно понятой».

– Возможно, это у вас в привычке – всегда думать о людях худшее! – Эсме снова промокнула платком глаза. – Надеюсь, вы все-таки не приняли меня за проститутку лишь на основании того, что ко мне приставали пьяные моряки?

– Бог свидетель, дитя мое, – он покачал головой, – тогда я ничего такого не подумал, а просто решил, что вы невинная девушка, по наивности попавшая в беду. И еще мне показалось, что вам лет пятнадцать, не более. Признаюсь, однако, что сейчас, когда я узнал, сколько вам на самом деле, у меня мелькнула мысль…

– Я всего лишь хотела посмотреть на праздник! – нетерпеливо прервала она. – Тетя Мириам чрезмерно строга, да и отец в последнее время почему-то стал все больше плясать под ее дудку. Этот праздник – единственная отдушина, которую я могу себе позволить. Имею я, в конце концов, право хоть чуть-чуть развлечься?

Уинтроп стоял молча, скрестив руки на груди, внимательно слушая, словно позволял ей излить ему душу.

– Если вы сообщите им об этом, сэр… – начала Эсме и вдруг осеклась. Для чего, собственно, она рассказывает все этому человеку? У британского посла наверняка своих забот полон рот, да таких, что ее проблемы, вероятно, кажутся ему детскими игрушками по сравнению с его собственными.

Она огляделась вокруг. Южная ночь была пропитана запахом жасмина, кружащим голову.

– Так что? – нетерпеливо переспросил Уинтроп. – Что будет, если я расскажу им? Продолжайте, дитя мое!

– Тогда мне конец, – упавшим голосом проговорила Эсме.

– В самом деле? – Он скептически вскинул бровь.

– Тетя Мириам сегодня заявила, что еще один фокус с моей стороны – и она отдаст меня замуж за одного торговца, которого я терпеть не могу. Если я за него выйду, то буду несчастна всю оставшуюся жизнь!

– Всю жизнь? Ну уж это, боюсь, преувеличение! – Уинтроп усмехнулся.

Его насмешливый тон задел Эсме.

– Простите, – сухо заметила она, – я, разумеется, не должна была вам всего этого рассказывать. Поступайте как знаете, сэр. Доносите моему отцу и тете, если считаете нужным.

Неожиданно Уинтроп крепче сжал руку Эсме.

– Не беспокойтесь, я не пророню ни слова. Обещаю это, хотя, честно говоря, нахожу пристальное внимание родственницы к вашему поведению отнюдь не лишним. Покоряюсь вашей просьбе только потому, что чувствую себя перед вами виноватым, так как принял вас за женщину легкого поведения.

– Спасибо, – пробормотала Эсме, хотя все еще не была уверена, стоит ли доверять этому человеку.

С минуту Уинтроп пристально смотрел на нее, затем его руки еще сильнее обвилась вокруг ее талии.

– Сказать по правде, одного вашего «спасибо» мне мало. Хотелось бы чуть большей благодарности…

Глядя в глубокие, словно омуты, глаза Уинтропа, Эсме отлично понимала, что он желает еще одного поцелуя. Что ж тут поделаешь – кажется, ей ничего больше не остается, как только согласиться на его просьбу.

  17