Последние отзывы

  73  

— Должно быть, тебе было очень больно.

— Я был еще слишком молод и принял это за удар шпагой прямо в мое сердце!

— И поэтому ты отправился странствовать по свету. Я думала, что ты поступил именно так.

— Это был самый разумный поступок, который я когда-либо совершал, — сказал лорд Фроум. — Именно в Индии я впервые заинтересовался санскритскими рукописями, и этот интерес неизбежно привел меня в Тибет.

— Значит, все обернулось к лучшему! И зло, которое тебе причинили, превратилось в добро.

— Я бы не стал употреблять такое высокопарное слово, как «зло», — возразил лорд Фроум, — однако в молодости все мы очень ранимы.

— Вообще-то… в некотором смысле я очень рада.

Чандра увидела в его глазах неприкрытое удивление и поспешила объяснить свою странную на первый взгляд реакцию.

— Если бы ты женился на девушке, которой писал стихи, то сейчас ты был бы уже пожилым семейным человеком и, наверное, у тебя была бы куча ребятишек.

Лорд Фроум рассмеялся.

— Ты совершенно права, моя дорогая!

— И санскритские манускрипты продолжали бы пылиться на полках библиотек, — не успокаивалась Чандра, — а мир никогда бы не узнал скрытой в них мудрости.

— Ты хочешь сказать, — произнес лорд Фроум, — что «пути Господни неисповедимы», и я соглашаюсь с логикой твоих рассуждений просто потому, что я так рад, моя любимая, что судьба подарила мне встречу с тобой.

— Я… тоже… рада, — сказала Чандра, — правда, я не могу поверить, что это не сон. А вдруг я проснусь и увижу, что все осталось по-прежнему, что ты все так же ненавидишь меня, потому что ты убежден, что, будучи женщиной, я не смогу… помогать тебе… в твоей работе.

Лорд Фроум прижал девушку к себе покрепче.

— С этого момента мы всегда будем трудиться вместе, — заявил он, — и не только над санскритскими манускриптами, но и над тем, что для нас обоих гораздо важнее.

— И что же это такое?

— Мы должны создать наш собственный домашний очаг и обзавестись той самой кучей ребятишек, которую я имел бы, если бы женился, когда мне исполнился двадцать один год!

— Я… начинаю ревновать, когда… думаю об этом, — прошептала Чандра.

— Тебе нет нужды ревновать меня к кому бы то ни было, «тоном, не оставляющим сомнений, произнес лорд Фроум. — Очень долгое время я избегал всех женщин, а теперь, моя дорогая… я готов к тому, чтобы отдать себя тебе одной.

;, ; Когда он говорил это, его губы прикасались к ее лбу, а затем он поцеловал ее глаза.

— Ты так прекрасна! — сказал он. — Я знаю, что не смогу даже посмотреть на другую женщину, если в этой же комнате будешь находиться ты.

— Я… я чувствовала, что выгляжу красивой, когда на мне были те прелестные сари, которые ты подарил мне, — сказала Чандра, — но Я знаю, что в обычных условиях я обычная, неприметная девушка и не выдерживаю никакого сравнения с теми великолепными леди, которых ты, должно быть, встречал в Англии и других странах.

Прежде чем ответить, лорд Фроум поцеловал ее в щеку, — Ты забываешь, что я привык искать в манускриптах нечто иное и уникальное, и поэтому я всегда находил хорошеньких или даже красивых женщин высшего света скучными и не способными вдохновить меня.

Он поцеловал ее в другую щеку и продолжал:

— Ты вдохновляешь меня так, что я даже не могу этого объяснить. Твоя красота уникальна и возбуждает меня как духовно, так и физически.

Чандра издала негромкое восклицание.

— И все эти дифирамбы ты поешь мне? — спросила она. — Я всегда мечтала о том, чтобы мужчина, которого я полюблю, испытывал ко мне такие чувства, но я никогда… никогда не надеялась, что во всем мире найдется тот, кто будет думать, как ты.

— Мы были созданы друг для друга, — уверенно заявил лорд Фроум.

— Ты другая половина меня, которой всегда не хватало, вот почему, моя дорогая, придется немало потрудиться, чтобы сделать меня таким, каким я должен быть.

— Это будет очень занимательная работа!

Он поцеловал ее в уголки рта, а затем в губы и сказал:

— Нам предстоит многое узнать друг о друге, и пройдет целая жизнь, прежде чем мы узнаем все.

Каждый раз, когда лорд Фроум целовал ее, у Чандры возникало такое ощущение, будто ее пронизывают мощные потоки солнечного света.

И опять она подумала, что ее можно сравнить с пиками Гималаев, которые утром в лучах восходящего солнца меняют свой цвет с белого на розовый, а затемно розового на золотой.

— Ты говорил мне о… доме, который мы… построим вместе, — произнесла она.

  73