Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
120 
На драккаре нас заметили. Оживились.
– Прямо держи! – велел я Ове и повернулся Медвежонку, разглядывавшему опасный кораблик.
– Можешь сказать, кто это?
Вдруг – друзья? Или – родичи чьи-нибудь. Тогда, глядишь, обойдется…
Не обошлось.
– Это корабль Торкеля-ярла, – мрачно произнес Медвежонок.
Он тоже прикинул наши шансы на успех и понимал – нет никаких шансов. Тридцатидвухвесельный драккар, это значит в команде семьдесят-восемьдесят головорезов. Задавят одной только массой.
– Торкель-ярл… – напряг я память. – Ты его знаешь?
– Ты тоже, – буркнул Медвежонок. – Ему Хавгрим Палица служит.
Вспомнил.
Тот самый ярл, с которым мы общались в поместье полюбившейся Каменному Волку вдовушки.
Вот уж у кого нет никаких оснований нас любить.
– Зря тебя не послушали, – пробормотал мой побратим. – Ты чуял беду, а я не послушал…
– Пустое! – бодренько произнес я. – В Валхалле на пиру встретимся!
– Это да, – вздохнул Медвежонок. – А как бы матушка с сестренкой порадовались нашей добыче!
Драккар недружественного ярла разворачивался клыкастой мордой к нам. Я ощутил знакомое спокойствие и улыбнулся. Может все же выкрутимся? Бывало и похуже…
– Брони вздеть! – рявкнул я. – Вихорёк! Белый щит – на мачту! Ове! Держи на вражий драккар! Орабель, отец Бернар – в трюм!
Ох и драка будет! Не завидую тому, кто палубу отмывать будет! Хотя я бы с ним поменялся…
Я стою на носу, как и подобает вождю. В отличной броне, «унаследованной» у покойного сарацина, в сверкающем шлеме.
Слева – Свардхёвди. Он больше не лопает свое мухоморье зелье (хотя и носит на всякий случай), научился «звереть» и так, в процессе кровопролития.
Но пока он еще не «оборотился». Обычный человек. Со швырковым копьем в руке. Ждет подходящего момента.
Справа сопит Хагстейн. Со щитом и здоровенным копьем, давшим ему прозвище. Меня прикрывает. Так положено, ведь я – вождь.
Слева от нашей носовой фигуры – англичане. С луками наготове. Не стреляют, хотя дистанция уже позволяет. Смысл? Над высокими бортами только щиты да головы торчат. И копья щетинятся.
Драккар идет на нас, скаля белые драконьи зубы из «рыбьей кости». Тремя метрами ниже – такие же белые усы пены. Мерно, обманчиво лениво вспахивают воду весла. Не торопится Торкель-ярл. Куда мы денемся? Тем более, белый щит подняли…
Эй, волчок мой белый, где ты? Чует сердце: сегодня ты мне ой как понадобишься.
Дистанция – метров двести метров. Ох не торопятся сконцы поднимать белый щит! Или – не собираются?
Дистанция – сто пятьдесят метров. Сконцы смотрят на нас поверх щитов. Только глаза и видны. Ох, не миновать нам драки!
Дистанция – шестьдесят метров. С каждым взмахом весел расстояние между нами сокращается метров на пять. Сконцы не слишком торопятся. Поляна накрыта. Добро пожаловать на пир.
Моя маленькая команда ждет команды: к бою. Я медлю… Очень не хочется умирать…
Топот ног за спиной… и жуткий рев берсерка оглушает меня. Свартхёвди не выдержал. Или наоборот, дождался дистанции эффективного броска и метнул с разбега. Копье – не стрела. С пятидесяти метров копье Медвежонка уверенно прошибает щит. Взять первую кровь – это хороший знак. Вестник смерти, полутораметровое копье с узким каленым жалом летит над стылой водой…
Глава сороковая. Испытание верности
Мелкий стылый дождь сеялся с темного неба. Человек в замызганном плаще из грубой некрашеной шерсти подошел к воротам, когда солнце уже покинуло небо. Прохожий постучал древком копья.
Первыми отозвались псы – зашлись злобным лаем. Над воротами показалась лохматая голова трэля.
Оглядев сверху позднего гостя, трэль сделал выводы и неуважительно поинтересовался:
– Кто таков?
Гость неловким движением сбросил капюшон, поднял кверху лицо, заросшее давно не стриженной бородой…
Раб охнул и белкой слетел с насеста.
Через мгновение калитка в воротах с мерзким скрипом отворилась.
Гость шагнул внутрь и сразу направился к дому, не глянув на согнувшегося в поясе раба.
Бросившихся во свирепым лаем собак гость тоже проигнорировал. Те, впрочем, грызть его не стали: в нескольких шагах сменили гнев на милость и завиляли хвостами: признали своего.
Давя сапогами дворовую грязь, пришелец пересек двор и решительно откинул полог…
120 
