Последние отзывы

  24  

– Азимут – 25, удаление – 56, – сообщил Петров через минуту, справно исполняя обязанности штурмана наведения. – Так держать.

Громов наконец нашёл время оглянуться и посмотреть на ведомых. Ведомые курс держали чётко, самолёты шли параллельно друг другу, при этом Лукашевич держался сзади и справа в 140 градусах по азимуту относительно ведущего, а Стуколин делал то же самое относительно Лукашевича.

– Азимут – 25, удаление – 50… Азимут – 25, удаление – 45… Азимут – 25, удаление – 40…

Громов следил за индикатором бортовой РЛС, но пока мало что мог понять в целом рое светящихся точек. Главным недостатком этого конкретного радиолокатора было то, что он умел определять и показывать пилоту только дальность цели, а воздушное движение над Прибалтикой было весьма оживлённым, и на звание «борта 1-7-9» претендовало сразу несколько самолётов.

– Азимут – 40, удаление – 35, – сообщил Петров. – Нас засекли, первый. Мы собираемся и уходим. Последнее целеуказание: азимут – 40, удаление – 33.

Итак, «доверенное лицо» Фокина выбыло из игры. Теперь трём пилотам в «Яках» приходилось рассчитывать только на свои силы. Подобный сценарий обсуждался, однако никто не предполагал, что местонахождение «пиратского» КДП противник выявит настолько быстро.

«Всё как-то не сходится, – подумал Громов. – Борт пролетел на сорок минут раньше положенного, нашу дислокацию засекли быстрее, чем думали. Не нравится мне всё это – предательством попахивает».

Впрочем, размышлять на столь отвлечённые темы у Громова не было ни времени, ни сил. Потеряв штурмана наведения, он полностью сосредоточился на показаниях бортовой РЛС. По его расчётам получалось, что цель должна появиться в пределах визуальной видимости в течение ближайших шести-восьми минут. Но на таких скоростях любая минута имеет определяющее значение: если «Ганза» внезапно изменит курс, отыскать её, не имея резерва топлива, будет практически невозможно.

Друзьям-пилотам повезло. «Ганза» продолжала придерживаться назначенного эшелона, и очень скоро Громов увидел «борт 1-7-9» с фирменной раскраской немецкой авиакомпании «Люфтганза» и с довольно необычными крыльями, направленными не назад, как у подавляющего большинства самолётов, а вперёд – пресловутая «обратная стреловидность». Теперь можно было выйти на ближнюю связь с ведомыми. Даже если средства радиоперехвата Балтийского флота и НАТО запишут разговор – сделать они ничего не успеют.

– Здесь первый, – объявил Громов по каналу ближней связи. – Манёвр расхождения.

– Второй понял, – откликнулся Лукашевич.

– Третий понял, – выдал «квитанцию» Стуколин.

Громов надел кислородную маску, которая привычно болталась у левой щеки, и поднялся до высоты в 10 километров – практический потолок для «Яка-38». После чего пошёл на обгон «Ганзы», быстро оставив её позади. Лукашевич и Стуколин, наоборот, снизились до 8 километров и перегруппировались, образуя с немецким самолётом равносторонний треугольник. Таким образом они реализовали план Вересова по созданию своеобразной сферы радиолокационного наблюдения, благодаря которой можно было бы загодя засечь курсовой угол^[26] противника и отследить момент запуска ракет.

Заняв позиции в эшелоне, ведомые доложились Громову и он, вполне удовлетворённый докладами, поискал в эфире пилота «Ганзы». Найти его не составило большого труда: пилот «висел» на рабочей частоте диспетчера рижского аэропорта и пытался выяснить, что происходит и почему на параллельных курсах идут военные самолёты. Диспетчер в Риге тоже ничего не понимал и переспрашивал через каждые полслова. Громов с улыбкой некоторое время следил за тем, как эти двое препираются, и чуть было не стал жертвой собственного праздного любопытства. Пронзительно заверещала станция предупреждения о радиолокационном излучении «Сирена-3М».

– Первый, вижу цель на одиннадцать часов! – крикнул Стуколин.

Громов чертыхнулся. Противник был у него перед носом, надвигаясь с севера, и уже задействовал систему наведения своих ракет для нанесения удара, а Константин проморгал его и теперь оказался в положении обороняющегося, что в воздушном бою не самый лучший вариант.

Самолёты стремительно сближались. Максимальная скорость, которую мог развить «F-15» на этой высоте, составляла 2650 километров в час, однако пилот истребителя явно берёг топливо и шёл на дозвуковой. Тем не менее относительная скорость всё равно была запредельна – почти 1800 километров в час, и всего через минуту Громов увидел врага визуально.

  24