Последние отзывы

  80  

Она вдруг вспомнила, что Конрой называл себя “орудием в руках божьих". Точно, это была его любимая фраза.

Ева затребовала аудиозапись.

«Я есть сила над вами. – Голос у Конроя был глубокий и мелодичный, дикция – безукоризненная. Ева подумала, что у сына голос тоже харизматический. – Я есть орудие в руках господа мести и боли. И то, что я совершаю во имя его, выше вашего разумения. Трепещите предо мной, ибо я неистребим! Имя мне – легион».

– Имя тебе – дерьмо, – хмыкнула Ева. – Легион… Седина Кросс тоже употребляла это слово. Интересно, увлекался ли Конрой сатанизмом? Или колдовством? Не потому ли его сына потянуло туда же?

Она затребовала сведения о Чарлзе Форте, сыне Дэвида ,Бейнза Конроя, и внимательно прочла все, что выдал компьютер. Мать увезла сына в Нью-Йорк, и, чтобы посещать судебные заседания, ему постоянно приходилось ездить на старое место жительства. Мать скорее всего была против, но он настоял на своем. Из колледжа ушел во втором семестре. Изучал фармакологию. Очень интересно. Имеет лицензию на работу с лекарственными препаратами. Довольно часто переезжал с места на место. Как папочка. Потом опять поселился в Нью-Йорке. Является совладельцем “Пути души". В брак не вступал, детей не имеет, к уголовной ответственности не привлекался.

Ева в задумчивости провела ладонью по царапинам на шее и запросила сведения о состоянии здоровья.

Чарлз Форт: в пять лет передом руки. В шесть лет легкое сотрясение мозга, кровоподтеки на теле. В семь лет ожог руки второй степени. В семь лет сотрясение мозга, перелом голени.

Этот список продолжался и дальше. Было абсолютно ясно, что мальчик подвергался жестокому обращению – скорее всего со стороны отца.

Но почему, черт возьми, не было заведено уголовное дело?

Лечение проводилось в различных больницах по всей стране на протяжении десяти лет, – прочла она. – Сведений о запросах Центра защиты детей не имеется.

– Идиоты. Идиоты! – Ева закрыла лицо ладонями, потом начала массировать лоб. Ужасно разболелась голова.

Она запросила сведения об оказании психиатрической помощи.

Добровольно обратился в клинику Миллера для амбулаторного лечения. Лечащим врачом был Эрнест Ренфрю. Сведения закодированы.

«Ну ладно, и так достаточно», – решила Ева. Она сохранила данные в файле “Чарлз Форт", сохранила дополнительные сведения в файле “Конрой", после чего завершила работу.

В кабинет заглянул Фини.

– Кросс только что выпустили, – сообщил он.

– ,Увы, все хорошее длится недолго.

– Кто-нибудь осмотрел твои царапины?

– Потом. Слушай, у тебя есть свободная минутка?

– Конечно.

– Тебе знакомо имя Дэвид Бейнз Конрой? Фини присвистнул и присел на край стола.

– Дела давно минувших дней. Сволочь параноидальная. Убивал, а потом расчленял и хранил части тела в переносном холодильнике. Разъезжал по стране в фургоне. Проповедовал.

– Проповедовал?

– Ну, не совсем. Корчил из себя антихриста. Нес всякую чушь об анархии, о дозволенности плотских наслаждений, об открытии врат ада… Жертв своих находил на дорогах; по крайней мере трое из них занимались проституцией. Шлюхи всегда были легкой добычей для психов.

– Но его признали вменяемым, – заметила Ева.

– Да, он успешно прошел тестирование. По закону вышло, что он нормальный. На самом же деле – клинический случай.

– У него ведь была семья…

– Да, вроде бы. – Фини стал вспоминать подробности. – Я тогда еще работал в отделе по расследованию убийств. В наших краях он ничего не совершал, но все полицейские страны следили за этим делом. Точно, у него была жена. Такая маленькая тихая женщина. Она от него ушла еще до того, как его поймали. И был сын. Странный такой парнишка…

– Почему?

– У него были отцовские глаза. Я еще подумал тогда, что однажды, возможно, нам придется ловить его. Вполне мог пойти по стопам отца. Но о нем, насколько я знаю, никто больше ничего не слышал. Сама понимаешь, закон об охране прав личности и так далее.

– До сих пор никто не слышал… – Ева взглянула Фини прямо в глаза. – Сегодня вечером я встречаюсь с сыном Конроя. На шабаше ведьм.

Рорк приехал на лимузине. Ева не сомневалась, что он именно так и поступит – ей назло. Она бы и разозлилась, если бы в салоне ее не ожидал настоящий итальянский ужин.

Ева набросилась на лозанью, но, когда Рорк налил ей бургундского, покачала головой.

– Я на службе, – сказала она с набитым ртом.

  80