79 
Я зажмурилась и покачала головой.
— А я только подумала, что хуже быть уже не может, — процедила я себе под нос.
— Хуже быть всегда может, — утешил Рейн.
Показалось мне, или в его голосе в самом деле прозвучала горечь?
«Сукин сын!» — подумала я, с грохотом захлопнув дверцу.
«Сосредоточься, — приказала я себе. — Сосредоточься на работе». Войдя в аптеку Макинтера, я сразу увидела, что кое-что в этом мире реально может стать лучше. Например, захудалая аптека.
За последние две недели мы с Мериуизер проделали титаническую работу. Старый Мак отказался тратить деньги на новые полки и стеллажи, причем долго орал, когда я об этом заикнулась, но нам все равно удалось добиться перемен к лучшему. Мы выбросили старые, выгоревшие на солнце стенды и по-новому расставили товары, которые хотели сделать хитами продаж. Мериуизер выгребла груду всякого хлама из-за кассовой стойки, так что теперь уголок кассира стал выглядеть приветливо и аккуратно.
Раньше наши витрины были практически полностью заставлены коробками, но мы сдвинули все это барахло в сторону, разобрали и вымыли стекла, так что магазин наполнился светом. Короче, аптека Макинтера сделала грандиозный скачок в XX, а может быть, даже в XXI век.
Старый Мак продолжал ворчать и причитать, но я видела, как сияло его лицо, когда покупатели с одобрением отзывались о новом облике магазинчика, и дерзко улыбалась, когда он бросал на меня свирепые взгляды.
Мериуизер хотя и перестала меня бояться, по-прежнему выглядела блеклой и усталой, а старый Мак все так же злобно рычал на нее. Мне даже не хотелось уходить в четыре, потому что старик, похоже, целый день копил яд, чтобы излить его на Мериуизер, когда та приходила из школы. Мне стало казаться, что стоит мне закрыть за собой дверь, как он набрасывается на бедняжку. И я понятия не имела, что тут можно сделать.
Странно, что мне вообще хотелось что-то сделать.
За все это время я ни разу не видела Дрей и, в конце концов, стала думать, что она то ли стыдится за то, что я поймала ее за руку, то ли злится из-за того, что заставила заплатить за украденное. С другой стороны, снаружи стало слишком холодно для того, чтобы болтаться по улице и пить пиво на бордюре, поэтому я время от времени спрашивала себя, где-то она сейчас обретается.
В тот день у меня уже с трех часов дня стало щемить в груди, и к четырем часам, когда Рейн приехал за мной, я была уже вся на нервах.
Не в силах выдержать ожидания, я торчала на улице, так что у меня из носа потекло от холода. Рейн припарковал грузовик возле бордюра, и я забралась внутрь, вновь припомнив его мерзкий комплимент насчет скунса.
Вообще-то я не собиралась думать об этом, я просто хотела поскорее добраться домой, выпить горячего чаю и узнать, что мне нужно сделать до ужина. А вдруг меня включили в группу подготовки к ужину, а я забыла проверить это перед отъездом? Вообще, нужно завести привычку все узнавать заранее, чтобы не дергаться.
Я потрясла головой и привалилась к стеклу — все эти мысли были для меня совершенно непривычными, если не сказать дикими.
Рейн покосился на меня, но я не стала ничего ему объяснять.
Я по-прежнему с опаской относилась к Рейну, хотя почти поверила в то, что он не был мародером из моего воспоминания — все-таки он был слишком молод. Мне было неприятно сознавать, что мое извращенное подсознание решило наделить одно из самых ужасных воспоминаний моей жизни чертами человека, который мне нравился, но ведь я для того и поселилась здесь, чтобы разобраться со всей этой пакостью, правильно? Может, это ощущение смутного узнавания, преследовавшее меня с первого взгляда на Рейна, объяснялось тем, что он напоминал физический тип, виденный мною где-то раньше — и совсем не обязательно это был убийца, грабивший и сжигавший мирные деревни.
Как оказалось, меня действительно записали в команду по подготовке ужина, но к счастью, избавили от участия в последующей уборке, что было просто подарком судьбы. Поэтому я всего лишь начистила скромную гору пастернака, нарезала десять пудов груш для грушевых чипсов, и вообще грудилась, как маленький кухонный эльф до тех пор, пока за окнами не стемнело и не похолодало.
После ужина Ривер сказала:
— Идем со мной, — и протянула руку.
«О, Боже, Боже. Пожалуйста, хватит с меня магии!»
Всякий раз, когда я к ней приближалась, у меня в сознании как будто ручная граната взрывалась. Я больше не могла, честное слово. Но Ривер указала мне на куртку, и я послушно сунула руки в рукава, отчаянно молясь про себя: — «Нет, пожалуйста-препожалуйста, только не чудо звездного неба! Только не сегодня».
79 
