23 
— Я очень рада, но это было совсем не обязательно...
— Я всегда дарю своим женщинам цветы. Особенно при первом свидании.
Джесс была рада, что в этот момент склонилась к букету; упавшие волосы скрыли ее лицо, на котором отразилась боль.
— Твоим женщинам, — повторила она, убедившись, что к ней вернулся дар речи. — Хотелось надеяться, что я для тебя нечто большее.
Неожиданное молчание Лоренцо заставило ее поднять голову как раз вовремя, чтобы заметить выражение его лица. Джесс только что вспоминала, каким бесстрастным было это лицо, когда она отменила свадьбу. Сходство этих двух выражений было таким, что в ее жилах застыла кровь.
Но это выражение тут же исчезло. Теперь Лоренцо смотрел на нее с нескрываемой алчностью.
— Сейчас мне не нужен никто другой, — хрипло сказал он. — Ради Бога, иди сюда и поздоровайся со мной как следует.
Эта фраза успешно излечила Джесс от неуверенности в себе. Она устремилась в объятия Лоренцо и подставила ему лицо для поцелуя.
Его губы были холодными от мороза, но вскоре жар страсти заставил их согреться. Ощутив жар в крови, Джесс невольно раскрыла губы, и позволила опытному языку скользнуть между ними.
— От тебя замечательно пахнет, — наконец пробормотал Лоренцо, уткнувшись в ее волосы. — И выглядишь ты чудесно. Но это... — его руки презрительно потеребили персиковый махровый халат, — едва ли можно назвать лучшим из нарядов.
— Другого халата у меня нет. Кроме того, я уже и не ждала, что сегодня буду принимать тебя.
— Я куплю тебе что-нибудь получше. Что ты предпочитаешь? Шелк, атлас?
— Лоренцо, вовсе не обязательно покупать мне подарки.
— Не обязательно?
Темная бровь преувеличенно выгнулась.
— Я думал, что все женщины любят подарки. И чем дороже, тем лучше.
В голосе Скарабелли прозвучала нотка, заставившая Джесс нахмуриться и вспомнить странное выражение «мои женщины», использованное им ранее.
— О, они мне нравятся... Чуть не забыла: надо поставить цветы в воду, чтобы они не завяли. Надеюсь, что у меня хватит ваз. Лоренцо, ты слишком много тратишь.
Идя вслед за ней на кухню, Скарабелли пожал плечами. Этот жест без слов говорил, что букет цветов, каким бы дорогим и роскошным он ни был, не в состоянии нанести хотя бы незначительный урон его состоянию.
— Я хотел тебя порадовать.
— И это тебе удалось!
Внезапно она почувствовала тревогу и неловкость. В тесной кухне худое, сильное тело Лоренцо казалось чересчур громоздким, занимающим все пространство. Каждая клеточка ее тела, каждое нервное окончание откликались на мощный сексуальный магнетизм стоявшего позади мужчины. Кожа под халатом нагрелась, а волосы на затылке встали дыбом, инстинктивно отвечая на звук его дыхания и малейшее движение.
— Просто смешно! — еле слышно пробормотала она.
— Что смешно?
Негромкий вопрос Лоренцо, услышавшего слова Джесс, заставил ее вздрогнуть от испуга и пролить воду из только что наполненной вазы.
— Я не предложила тебе... чего-нибудь выпить, — торопливо промолвила она.
Она хотела сказать «поесть», но вовремя вспомнила, что Лоренцо всего лишь час назад обедал с клиентом.
— Хочешь кофе? Или вина?
— Ох, Джесс...
Лоренцо неожиданно рассмеялся, заставив ее повернуться. Она вгляделась в его лицо, пытаясь понять причину смеха. Сердце Джесс дрогнуло при виде неожиданно смягчившихся черт и тепла, загоревшегося в его глазах.
— Джесс, любимая, кажется, вчера мы уже разыгрывали эту сцену. И мой сегодняшний ответ ничем не отличается от вчерашнего.
— Ты не хочешь пить?
— Нет.
— И не голоден?
— Нет... Во всяком случае, еда здесь ни при чем.
Уточнений не требовалось. Все было ясно по выражению его глаз и чувственной линии рта. Он сказал, что не голоден, но все его сильные черты — вплоть до туго обтянутых кожей скул — выражали желание.
При виде того, как тепло ушло из его глаз, сменившись жаром, у Джесс пересохли губы. То было палящее, обжигающее пламя лазерного луча, которое сдирает с человека кожу, оставляя его нагим и совершенно беззащитным.
— Джесс, — сказал он совсем другим тоном, чем раньше. — Иди сюда.
Не успев понять, что она делает, Джесс очутилась в его объятиях, крепко прижалась к груди и ощутила громкий стук его сердца.
Нежный и чувственный поцелуй заставил ее затаить дыхание; голова пошла кругом. Это позволило ей забыть все неприятные чувства, тревогу и неуверенность. Он был здесь, с ней, и этого было достаточно, чтобы ее сердце пело.
23 
