Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
42 
– Мыть палубу! Розовая мечта моей молодости! Ещё в детстве видела я, как матрос лил воду из большого шланга, а другой тёр палубу жёсткой, косо срезанной щёткой на длинной палке. Мне подумалось тогда, что веселее ничего быть не может. С тех пор я узнала, что есть много повеселее, но эти быстрые крепкие брызги бьющей по белым доскам струи, твёрдая, невиданная щётка, бодрая деловитость матросов – тот, кто тёр щёткой, приговаривал: «гэп! гэп!» – осталось чудесной, радостной картиной в долгой памяти. Вот стояла я голубоглазой девочкой с белокурыми косичками, смотрела благоговейно на эту морскую игру и завидовала, что никогда в жизни не даст мне судьба этой радости. Но добрая судьба пожалела бедную девочку. Долго томила её на свете, однако желания её не забыла. Устроила войну, революцию, перевернула всё вверх дном и вот наконец нашла возможность – суёт в руки косую щётку и гонит на палубу. Наконец-то! Спасибо, милая [15].
Закончив говорить что-то странное, бабушка уже не смеялась, а утирала слёзы, выступившие в уголках глаз.
– Бабушка, ты про что? – недоумевая, спрашивала маленькая Поленька.
– Это не я. Это Надежда Александровна Лохвицкая.
Про что там какая-то Лохвицкая, маленькой Поленьке было не так интересно, как про собственную бабушку, и потому она просила её рассказать ещё про Узбекистан. И бабушка рассказывала снова тихим, журчащим голосом про то, как прекрасно бывает умыться из арыка… «О боги, боги! Зачем вы придумали хлопок?» – шептала бабушка уже совсем спящей Поленьке. Палящее солнце, баи в чайханах, батраки в поле. Русские в поле. Русские дети русских – в поле. Батраки. А детдомовских в поле на хлопок не гоняли. И какое это счастье – ледяная вода арыка…
– Так! Что за лежбище?! А ну быстро все повставали!!! – звонкий голос Нилы вырвал Полин краткий усталый сон из подушки бывшего туберкулёзного санатория.
Обе Ольги, похоже, тоже не разделяли вечернего энтузиазма бойкой Неонилы.
– Встали, присели, потяну-у-улись! Я заварила чай! Быстро пьём и начинаем заниматься санитарно-гигиеническими и хозяйственными процедурами!
– Я не хочу этого чая. Он отвратителен! – заныла Полина.
– Не хочешь чая? Драй палубу! – с этими словами Нила всунула Полине растрёпанный веник.
– Подметать? Сейчас? Ночь на дворе… – Поля с ужасом посмотрела на Нилу. Затем с не меньшим – на веник.
– Если не подметать каждый раз «сейчас», то можно по уши утонуть в говне. Поверь мне! Я живу в коммунальной квартире с немного не от мира сего – в том, что касается домашнего хозяйства, – мамашей. И парой старушек-маразматичек. День уборки минус – два ведра говна плюс. Давай-давай! Кроме того, это дисциплинирует!
– Девочки, так воды хочется! Обыкновенной пресной воды! – занюнила Вторая Ольга.
– Я согласна с Нилой! Хотя видит бог, как я устала и как я понимаю Полину и Ольгу Вторую. Но если мы распустимся, то действительно – привет! Мы превратимся в засранок-развалюх. Надо что-то придумать. Какое-нибудь эдакое слово чести. Меня папа так учил делать. Обычно помогает. Папа говорил, что главное для человека – самоуважение. Вот! Давайте вслух все вместе произнесём: «Если я сегодня не постираю носки – я не буду себя уважать!» Давайте, давайте! Хором!
– Если я сегодня не постираю носки – я не буду себя уважать! – нестройно протянули девушки.
– Если я сегодня не почищу зубы – я не буду себя уважать! – бодро подхватила Нила инициативу Первой Ольги.
– Если я сегодня не помою задницу… – начала подхихикивать Вторая Ольга.
– …то завтра она слипнется! – захохотала Нила.
– Если я сегодня не сдохну, то торжественно клянусь завтра утром выйти к страшному жёлобу затемно и помыться холодной водой во всех труднодоступных местах! – развеселилась Поля.
Как ни странно, дурашливое поведение придало им сил. Они подмели комнату, протёрли подоконник, вымыли чашки, постирали у всё того же пресловутого жёлоба носки. Насколько смогли – очистили обувь. Отдраили зубы. И все вчетвером, уже без сопровождения, посетили белёный вонючий каземат без дверей.
– Оля, – шепнула Полина Первой Ольге, к которой чувствовала более выраженное расположение, нежели к прочим девушкам. Видимо, именно в ней концентрировалось то главное, чего недоставало самой Полине, – целеустремлённость и умение доводить начатое до самого настоящего конца. Может, и не поэтому. А потому, почему люди чуют дружеское расположение друг к другу – без «почему». Ни от чего. Вроде и более достойные объекты есть, но сердцу-то ведь не прикажешь! – Оля, я стесняюсь спросить, но… – Полина пыталась подобрать достойные слова. Но она как-то никогда и ни с кем о таком не говорила. Во всяком случае, в относительно взрослом возрасте, когда люди уже научаются решать подобные дела самостоятельно.
42 
