Лёгкий, ненавязчивый романчик 
60 
Растущее количество ограничений до апреля 1934 года затронуло сотни работников высшей школы, 4 тысячи адвокатов, 3 тысячи врачей, 2 тысячи государственных чиновников, 2 тысячи актеров и столько же музыкантов. Протесты Лиги Наций не помогли, и к 1938 году лишь четверти (около 100 тысяч) из 550 тысяч немецких евреев удалось избежать концлагерей.
Впрочем, опасаясь негодования со стороны мирового общественного мнения, нацисты долго не приступали к реализации своих варварских планов по «окончательному решению еврейского вопроса» и вплоть до 1939 года просто пытались вытеснить евреев из рейха. Уже в 1933?1934 годах 60 тысяч евреев бежали в соседние, часто не очень гостеприимные страны.
«Нюрнбергские законы» были приняты по инициативе Геббельса. Первый из «Нюрнбергских законов» сделал евреев гражданами второго сорта, а второй – «Закон о защите немецкой крови и немецкой чести»? запрещал, помимо прочего, браки между немцами и евреями; внебрачные связи такого рода расценивались как ущерб нации и карались: смешанные браки или связь немца (немки) с евреями каралась каторгой, а с 1939 года – смертной казнью.
«Нюрнбергских законов», собственно, было три: о гражданстве, о браке между евреями и неевреями и о внебрачных связях между евреями и неевреями. Закон о гражданстве был сформулирован в высшей степени лапидарно, и, хотя сам термин «еврей» в нем отсутствовал, было ясно, что они не являлись более гражданами рейха, и этим законом им было запрещено занимать государственные должности. Евреем по «Нюрнбергским законам» считался человек, имевший обоих родителей-евреев, состоявший в еврейской религиозной общине, женатый на еврейке. Еврей (по этому определению) не считался, как немцы, гражданином, но – «обладавшим принадлежностью к государству». Метисы, имевшие одного родителя-еврея (метисы первой степени), получали временные гражданские права и могли учиться в высшей школе. Метисы второй степени (евреи на 1/4) объявлялись военнообязанными. В судебном же порядке на основании «Нюрнбергских законов» у евреев конфисковывали имущество – к 1938 году на сумму в 3 миллиарда марок (для сравнения: прямые расходы на армию составили 40,5 миллиарда). Если в январе 1933 года в Германии было около 100 тысяч еврейских предприятий, то в 1938 года их осталось 39532, а все остальные были либо ликвидированы, либо «аризированы».
С марта 1936 года многодетным еврейским семьям перестали выдавать пособия, в октябре 1936 года евреям-учителям запретили давать частные уроки неевреям, и эти учителя, уволенные с государственной службы в школе, потеряли последний источник средств к существованию. С апреля 1937 года евреи не могли выступать соискателями ученого звания в университетах, с сентября того же года была, по существу, закрыта практика врачам-евреям. Та же судьба ждала адвокатов-евреев и другие профессиональные группы.
Следующим шагом было исключение еврейских детей из школы – еврейским общинам при синагогах было предложено самостоятельно организовать начальное образование. С 10 октября 1939 года все расходы по содержанию еврейских школ взяло на себя общегерманское еврейское объединение, а государство отказалось их финансировать. Еврейские школы подвергались всякого рода дискриминации: к примеру, в Дюссельдорфе городские власти отказывались предоставить еврейским школам время в городских купальнях для обучения детей плаванию, хотя именно этот вид физического воспитания там поощряли.
В конце апреля 1938 года всех евреев принудили декларировать свои состояния. В июле была введена особая опознавательная карточка для евреев. В августе вышло постановление об обязательных дополнительных именах для всех евреев – Сара и Израиль. В начале октября того же года евреям стали ставить в паспорт печать с изображением буквы «J» (Jude). По всей Германии проходили местные акции: например, при въезде в определенный городской район жители устанавливали щиты с надписями «проход для евреев запрещен» или «евреи нежелательны», на скамейках в скверах – «только для арийцев». К осени 1938 года, через пять лет после прихода Гитлера к власти, немецкие евреи были лишены почти всех источников существования и условия их жизни стали невыносимыми. Трудно было представить, что может быть еще хуже…
Среди этих евреев была и семья Грюншпанов – их 17-летний сын Гершель жил в Париже. Получив от сестры открытку с описанием мытарств, которые переживает его семья, юноша решил действовать: 3 ноября 1938 года Гершель Грюншпан пять раз выстрелил в советника германского посольства в Париже Эрнста фон Рата – тот погиб от ран. К сожалению, объект террора был выбран неверно: и советник Эрнст фон Рат, и его отец были убежденными противниками преследований евреев; впоследствии отец убитого оказывал евреям помощь в самые худшие времена антиеврейских гонений.
60 
