Последние отзывы

  46  

На самом деле либералы живут в плену очередной утопии – им кажется, что если дать свободу всему, что произрастает на унавоженной почве мировой цивилизации, то оно само как-то организуется, болезненные ростки и сорняки отомрут, а здоровые всходы возобладают. Потому любого садовника (а именно в роли садовника чаще всего и выступает нормальное государство) они рекомендуют гнать взашей и очень сокрушаются, когда граждане этого не делают, а, наоборот, призывают на царствие более профессионального и беспощадного специалиста, который прополол бы наконец грядки, дав возможность развиться жизнеспособным «культурам».

Однако утопия всегда реакционна. Кто бы ни пытался реализовать утопию (Робеспьер, Гитлер, Сталин), он всегда отбрасывает свою страну и свое общество назад – на одну или две ступени. Коммунистическое государство Сталина возродило крепостничество и прочие формы рабства. Национальная империя Гитлера вернула в повседневную практику социал-дарвинизм, более характерный для первобытнообщинного строя.

Как ни странно, но более прогрессивными всегда были общества с традиционным укладом. Медленно, очень медленно, но они эволюционируют, делая жизнь отдельных членов этих обществ более комфортной, безопасной, разнообразной. Потому не следовало бы либералам критиковать склонных к традиционализму людей – еще неизвестно, каких уродов породит новая либеральная революция, обещающая разрешить всё и всем без малейших ограничений.

Именно вседозволенность, которую обещали либералы, отпугнула многих российских избирателей, когда они решали, кому доверить бразды правления нашей страной после ухода Ельцина. Они выбрали бывшего офицера КГБ Владимира Путина не потому, что он являлся чем-то особенным на политической арене (а установить его «особенность» не было никакой возможности, поскольку от представления хоть какой-то политической программы кандидат в президенты РФ уклонялся), а потому, что на словах обещал навести элементарный порядок, то есть разобраться наконец с сепаратистами Чечни, прекратить теракты, остановить криминальный беспредел и ужасающую коррупцию. Как он собирался это сделать, было загадкой, но сама принадлежность кандидата к спецслужбам позволяла надеяться, что он знает как, но не может сказать в силу специфики «альма-матер».

Скажем мягко, избирателей обманули. Сегодня уже очевидно, что ни одна из задач не была выполнена до конца, а по отдельным направлениям ситуация даже ухудшилась. Но виноват ли в этом избиратель? Достоин ли российский народ такого правительства? Может ли российский народ нести ответственность за ошибки, допущенные избранным президентом, если тот не выполнил даже трети из того, что обещалось? А может, достойны такого правительства как раз те либералы, которые так напугали людей своей революцией, что у большинства избирателей просто не оставалось выбора? Точнее, выбор-то оставался, но между очевидным продолжением разрушения всего, и надеждой на возвращение к традиционному укладу. Нужно быть извергом рода человеческого, чтобы обвинять людей в трусости и глупости за их желание хоть как-то изменить ситуацию к лучшему.

Опять напрашиваются аналогии с Веймарской республикой. Но они, как и в предыдущем случае, весьма условны. У немцев все же был выбор, и они примерно представляли себе, насколько может измениться их жизнь, если к власти придет «бесноватый» фюрер. Но либералы и тогда свели ситуацию к тому, что пути к спасению государства лежали через чрезвычайные меры, через всенародное согласие на ограничение прав и свобод. Надеялись, как обычно, на лучшее. Надеялись, что удастся контролировать Гитлера с помощью парламента и многопартийной системы. Надеялись, что, занявшись делом, он забудет о провокационной демагогии и станет вменяемым политиком. Избирателей обманули.

Путин – конечно же, не Гитлер. Их нельзя сравнивать друг с другом, как это делают некоторые безответственные журналисты. У нас, слава Богу, нет лагерей для политических заключенных, антисемитизм и расизм преследуются по закону, а книги про президента не являются обязательным чтением для любого гражданина. Национал-социализма у нас нет и не предвидится. Однако кроме национал-социализма имеются и другие опасные формы организации общества. Например, фашизм.

У нас часто путают эти два течения, но фашизм вовсе не подразумевает наличие расизма и преследования инакомыслящих. Его особенность в другом – в идее государства, в котором политика, экономика, юриспруденция и культура подчинены правящей верхушке. Где человеческая жизнь стоит ровно столько, во сколько ее оценивает Вождь. Можно сказать, что по этому признаку Советский Союз был фашистским государством. Был фашистским государством и Третий рейх. И оба эти примера как-то не стимулируют желание жить при фашизме.

  46