Последние отзывы

  61  

– Что-нибудь не так? – спросил Гай.

– Я утомилась.

Она встала.

– И меня немного мутит.

Гамильтон тотчас отставил свой стакан в сторону.

– Так и знал, что лучше было продолжать пить виски. Тебе что-нибудь заказать? Может, банан? Это действительно помогает.

– Ничего страшного, – сказал Гай, помогая Вилли встать из-за стола, – я позабочусь о ней.

На улице стояла жара и бурлила жизнь. Вилли вцепилась Гаю в руку, боясь проронить хоть слово. Но он уже понял ее состояние и повел ее через толпу в сторону отеля.

В номере Гай запер дверь на все замки и задернул занавески. Вилли развернула салфетку. При тусклом свете настольной лампы они с трудом прочитали смазанное послание.

«2.00. Переулок за отелем. Берегитесь хвостов».

Вилли посмотрела на Гая:

– Ну, что ты думаешь?

Он не ответил. Она смотрела, как он ходил по комнате, оценивая степень риска, взвешивая все за и против. Затем он взял салфетку, разорвал ее на мелкие кусочки и скрылся в ванной. Послышался слив бачка – улика была уничтожена. Когда он снова появился в комнате, лицо его было непроницаемо.

– Почему бы тебе не прилечь? Что может быть лучше хорошего сна от расстроенного желудка.

Он потушил лампу, и на фосфоресцирующем циферблате своих часов Вилли увидела 7.30. Ждать оставалось немало. Они едва сомкнули глаза в эту ночь. В темноте номера они считали часы. За окном потихоньку затихали шумы улицы, голоса, велосипеды. Они даже не разделись, а лежали так, боясь произнести слово. Должно быть, было уже за полночь, когда Вилли наконец провалилась в глухую дремоту. И как будто через мгновение она почувствовала, как ее толчком пробудили от сна. Потом губы Гая прикоснулись к ее лбу и послышался его шепот:

– Пора идти.

Она тут же села на кровати, сон улетучился, а сердце заколотилось быстро-быстро.

С обувью в руках она на цыпочках просеменила за ним до двери.

На этаже не было ни души. Голая лампочка, освещавшая коридор, тускло отсвечивала на паркете. Они направились к лестнице.

Они остановились на втором этаже и посмотрели вниз. У стойки в вестибюле никого не было, а через всю лестничную клетку до них доносился львиный храп. Они стали спускаться вниз, и в их поле зрения вплыла комната вахтера.

На диване, распластавшись и с открытым ртом, блаженно отдыхал этот ответственный муж. Гай оскалился в улыбке и показал Вилли поднятый кверху большой палец. Затем он повел ее дальше вниз по лестнице, а затем через дверь для персонала отеля. Они прошли через темное складское помещение, заставленное по одной стороне ящиками. В конце была дверь наружу. Когда они вышли, их окутала такая кромешная темнота, что Вилли стала водить вокруг руками, чтобы обрести хоть какой-то ориентир. Тогда Гай взял ее за руку, и она почувствовала себя уверенней, ведь она знала теперь, что этим рукам можно доверять. Они вместе прокрались через темноту к узкому проулку позади отеля и стали там ждать. Времени было 2 часа и 1 минута. В 2.07 они скорее почувствовали, чем услышали, какое-то движение в темноте. Словно из воздуха соткалась чья-то плоть. Они разглядели женщину, лишь когда она стояла уже совсем рядом с ними.

– Идите за мной, – сказала она.

Вилли узнала ее голос – это была Нора Уокер. Они петляли за ней по переулкам и улочкам, все дальше углубляясь в городскую паутину, каким был Ханой. Нора не проронила ни слова. Там и тут уличные фонари выхватывали ее из темноты, освещая спрятанные под панамой волосы, темную, поношенную для неприметности блузку.

Наконец они остановились в проулке, залитом лужами. В темноте Вилли различила лишь три велосипеда, стоящие наготове у стены. Ей в руки попал сверток, в котором оказалась пара пижамоподобных штанов, блузка и панама, пахнущая свежей соломой. Такой же набор достался Гаю. Переодевались в полной тишине. Потом несколько миль было проделано на велосипедах по задворкам города. В этом царстве теней все жило по своим законам. Ветви деревьев лезли в лицо, дорога петляла змеей. Вилли совершенно утратила ориентиры, и теперь ей казалось, что они ехали по кругу. Но она крутила машинально педали, держась взглядом за едва различимые в темноте очертания Нориной панамы, маячившей впереди. Из мощеной дорога превратилась в обычную проселочную, а каменные постройки – в хижины и огороды. Наконец, где-то на отшибе города, они спешились. На обочине дороги притулился старый грузовик. В кабине светился огонек сигареты. Дверца со скрипом открылась, и оттуда выпрыгнул водитель-вьетнамец. Они с Норой пошептались, и водитель, стрельнув в темноту окурком, жестом позвал их к кузову грузовика.

  61