очень нудно 
3 
Нет уж, спасибо, Кейлин Бреннан сама сумеет себя спасти. И под дождем нет никаких заколдованных принцев, только тени. Но сердце бешено колотилось внутри, дыхание участилось. Она снова нажала на газ, желая выбраться с этой чертовой дороги и попасть туда, куда ей нужно.
Когда она окажется в гостинице, то выпьет чая, сидя в горячей ванне. И все тревоги останутся позади.
Она попыталась обратить происходящее в шутку, отвлечься, сочиняя в уме письмо матери, которая насладилась бы каждым моментом этого события.
«Это же настоящее приключение, Кейлин! — сказала бы она. — Наконец-то ты испытаешь приключение!»
— Не хочу я никаких чертовых приключений! Я хочу горячую ванну, крышу над головой и нормальную цивилизованную еду. — Она снова начала заводить себя и на этот раз, кажется, уже не могла остановиться. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне попасть туда, где я должна быть!
В ответ выстрелила молния, словно кто-то вышвырнул из небес трезубые вилы. Ее вспышка взорвала темноту, превратив ее в ослепительный свет.
Прикрыв глаза рукой, она увидела огромного оленя, который стоял, словно король, посреди дороги. В свете фар его шкура была ослепительно белой, рога отливали серебром. И глаза его, холодные и золотистые, сквозь дождь встретились с ее глазами, полными ужаса.
Она резко нажала на тормоза, машину рвануло в сторону. Та задергалась на скользкой дороге; как бы скользя по головокружительной траектории, приводимая в движение водоворотом тумана. Кейлин успела услышать крик — должно быть, это был ее собственный крик — прежде чем машина с силой ударилась в дерево.
И она увидела сон.
О том, как она бежала через лес, в то время как капли дождя яростно стучали, словно пальцы по стеклу. Глаза — казалось, их было тысячи — смотрели на нее из мрака. Кейлин бежала, спотыкаясь в грязи, взболтанной бурей, тело ее сотрясалось, когда она падала.
Ее голова была наполнена звуками. Рев ветра, нарастающие раскаты грома. И над этими звуками — тысячи поющих голосов.
Она плакала, сама не зная почему. Это не был страх, скорее что-то другое, то, что хотелось вырвать из сердца, как занозу из ноющего пальца. Она ничего не помнила: ни своего имени, ни этого места — она знала лишь, что ей нужно найти дорогу. Нужно найти, пока не поздно.
И был свет, единственное пятно, светящееся в темноте. Кейлин бежала к нему, дыхание вырывалось из легких, дождь стекал по волосам, по лицу.
Туфли вязли в грязи. После очередного падения разорвался свитер. Тотчас же она почувствовала, как обожгло тело. Оберегая левую руку, с трудом поднялась. Задыхающаяся, охваченная болью, обессиленная Кейлин продолжала бежать прихрамывая.
Она сосредоточилась на свете. Если только успеть добраться до света, все снова будет в порядке. Как-нибудь.
Молния ударила совсем близко, так близко, что Кейлин почувствовала, как та иссушила воздух, вонзила в ночь горячее жало озона. И в ее зареве женщина увидела, что свет был единственным лучом из единственного окна в башне замка.
Естественно, здесь и должен был находиться замок. Совсем не казалось странным, что он высился посреди леса, во время неистовой бури, озаряя окрестности светом, исходящим из башни.
Когда Кейлин, спотыкаясь, пошла к нему, тяжело ступая через реки цветов, плач ее стал смехом, как эта ночь.
Она упала на массивную дверь и, собрав все силы, которые у нее остались, принялась колотить в нее кулаком. Звук заглушался бурей.
— Пожалуйста, — бормотала она, — о, пожалуйста, впустите меня.
У огня он впал в состояние полусна, что ему разрешалось, и яркого пламени, которое разгорелось очень сильно, видел сны — о своей темноволосой деве, которая приходила к нему. Но глаза ее были испуганы, а щеки холодны как лед.
Во сне была буря, были воспоминания, которые часто преследовали его даже в этом зыбучем месте. Но когда в эти сны вошла она, и обратила к нему свой взор, он заволновался. И произнес ее имя.
И пробудился, встряхнувшись, а имя это снова выскользнуло из его памяти. От костра остались только горячие угли. Он мог бы заставить их снова с ревом вспыхнуть, стоило только захотеть, но ему было все равно.
Так или иначе, уже было пора. Глянув на красивые кварцевые часы, стоявшие на старинной каминной полке, — его забавляли подобные сочетания, — он увидел, что до полуночи остались секунды.
Его неделя начнется с этим ударом. Семь дней и семь ночей он будет. Не просто тень в мире снов, но живое тело с плотью и кровью.
3 
