Последние отзывы

  27  

Но имеет ли он право решать за нее? Захочет ли сама Рут быть под его защитой? Ответов у него не было, и он мучился и злился на собственную беспомощность. Кроме того, его терзала слепая ярость на Джино, и Пьетро понимал, что долго сдерживаться ему не придется. Впрочем, с этим он разберется завтра.

А пока он стоял с девушкой, которая ворвалась в его жизнь, словно луч солнца, и смотрел на серые волны, плескавшиеся о камни.

— Джино катал тебя на гондоле? — думая о своем, спросил Пьетро.

— Несколько раз. А вообще, в гондоле он даже сделал мне предложение.

Подавив горькую реплику, он попросил, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее:

— Расскажи об этом.

Он не мог ясно видеть ее лица, но различил, как быстрая улыбка мелькнула на лице, сменившись задумчивостью, потом снова улыбка, но другая — тихая, полная радости. Ему было больно это видеть.

— Не могу, — сказала она наконец.

— Не помнишь подробности?

— Нет, не в этом дело, просто не могу… говорить об этом.

Пьетро представил, как Джино хвастался своей победой над еще одной подружкой. «Подружкой» — так и звучало у него в голове. «Как могла Рут его любить?» — задавался Пьетро вопросом.

— Ты смогла бы вынести еще одну встречу с Джино? — тихо спросил он.

— Не знаю, возможна ли эта встреча.

— Она может состояться даже раньше, чем ты думаешь, — сказал он. — Он прислал письмо по электронной почте.

Рут быстро повернулась к нему:

— И что он пишет?

— Что скоро приедет.

Хотел бы он сейчас видеть ее лицо! Блестят ли ее глаза от радости или от недоверия?

— Это правда? — прошептала она.

— Он приедет поездом из Милана завтра около пяти тридцати вечера.

— Почему же ты раньше не сказал?

— Не был уверен, что это нужно. Все меняется слишком быстро. И ты тоже изменилась.

— Я не… — Она осеклась.

«Что она хотела сказать?» — подумал он.

— Не знаю, — нерешительно проговорила она, — просто не знаю.

В паре шагов от них раздалось жалобное поскуливание. Тони давно сошел с мостика и стоял на улочке, нетерпеливо подрагивая хвостом.

— Хорошо, — рассмеялась она. — Мы уже идем.

Пьетро поморщился: собака все испортила. Еще немного, и он узнал бы правду о чувствах Рут.

— В следующий раз оставлю тебя дома. — Пьетро погрозил собаке.

— Не злись на него, — улыбнулась Рут. И повернувшись к Тони, позвала: — Идем, дружок, пора принимать лекарство.

Все. Момент был безнадежно упущен. На обратном пути Пьетро сказал:

— Мне бы не хотелось, чтобы ты отгораживалась от меня.

— Я и не думала, — уверила она его. — Дело не в тебе, а во мне самой. Иногда мне кажется, что мое второе «я» — это незнакомец, который наблюдает за мной. Понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, да. Продолжай.

— Ты спросил, как я отнесусь к появлению Джино?

Ничего не могу сказать, пока не приду на платформу и не встречу поезд.

— Ты хотела сказать «мы», — решительно произнес он.

— Я пойду туда одна.

— Так или иначе, я тоже намерен там быть. И не спорь со мной.

— Ладно. Так что там Джино написал? Можно прочитать?

— Боюсь, что я случайно удалил его письмо.

Никогда ее улыбка не была такой лучезарной.

— Вижу. Ладно, Тони, я иду.

На следующий день Франко приехал во дворец Банелли вместе со своей женой. Серафина оказалась весьма экстравагантной особой. Урожденная Джесси Франке, она, став кинозвездой, сменила свое имя на Хани, а потом, побыв ею, превратилась в Серафину. Теперь для всех она была баронессой и постоянно всем об этом напоминала.

Ее манера общения с Пьетро представляла собой восхищение вперемешку с легким флиртом. Серафина прекрасно понимала, насколько ее муж и граф Банелли стоят выше остальных смертных по социальному статусу. Она чуть не приняла Рут за прислугу, если бы Пьетро вовремя не вмешался.

Предложенный ею длиннющий список усовершенствований дворца Пьетро, естественно, отверг. Франко настоял на том, чтобы они все вместе поужинали и как-то попытались найти компромисс. Серафина не скрывала удивления по поводу того, что Рут тоже будет сидеть со всеми за столом. Но девушка сразу отказалась от приглашения, сославшись на дела. Пьетро подобный исход не устроил.

— Как ты можешь оставить меня им на растерзание? — укорил он ее.

— Знаешь, меня не прельщает перспектива оказаться в роли Золушки, приглашенной на бал. Серафина наверняка будет с нетерпением ждать, когда же наступит полночь и я исчезну.

  27