Последние отзывы

  120  

— Данте? — прозвучал ласковый голосок Полиамур.

— Поли? — надтреснутым голосом переспросила я, а потом назвала другое имя, полученное ею при рождении: — Стив?

Полиамур втянула воздух.

— Я слышала новости. Не переживай, мы обо всем позаботились.

— У меня есть кое-какие дела, — прохрипела я. Что с моим проклятым горлом, чем оно забито? — Ты можешь позаботиться о…

— Я же сказала, мы уже позаботились. А у тебя, Данте, голос какой-то…

В ее собственном голосе вдруг появились мужские нотки.

Я живо представила Полиамур, развалившуюся в кресле с прижатой к уху гладкой белой керамической трубкой. Ее восхитительное, утонченное лицо трансвестита омрачено беспокойством.

Попытка говорить чуть не разорвала мое бедное горло.

— Я появлюсь, но пока не знаю когда.

«Прости меня, Поли, это ложь. Я вряд ли вернусь. Я обещала Гейб приглядеть за ее дочкой, но у меня на хвосте демоны, и что я могу сделать? Девочке будет безопаснее у тебя».

— Она в надежных руках, Данте. Но возвращайся поскорее. — Полиамур помедлила. — Если заглянешь сегодня, буду рада тебя видеть.

— Не могу. — «Это слишком опасно, в городе демоны». — Но я вернусь, как только смогу. Обещаю.

«Не слишком ли много обещаний? Я же дала слово Гейб и собираюсь его нарушить».

— Будь осторожна, — ответила она, и ее голос снова изменился. — Данте, у нас был… гость. Зеленоглазый. Сказал, что от тебя. Я ничего ему не дала.

Сердце замерло у меня в груди.

— Светлые волосы?

Если Люцифер прознал о дочери Гейб…

— Что?

— Этот гость — блондин?

— Ничего подобного. Рослый, черноволосый, смуглый. В длинном черном плаще, в красивых сапогах.

— Когда?

— Три часа назад.

Я закрыла глаза. Значит, Джафримель на свободе и ищет меня.

— Постараюсь вернуться как можно скорее. Тебе нужно… — Я не договорила.

«Что? Деньги? Вооруженная охрана? Что я в состоянии ей предложить, когда за мной самой охотится кое-кто покруче кучки грязных копов?»

— Обо всем уже позаботились. — Полиамур снова заговорила вкрадчивым мурлыкающим голосом секс-ведьмы. — А когда вернешься, можешь оставаться, сколько захочешь. Я не забыла.

— Я тоже.

Это своего рода проклятие магически усиленной памяти: не могу забыть даже то, что очень хочется забыть. Не прощаясь, я повесила трубку и прислонилась лбом к пласглассовой стенке. Одна проблема временно улажена.

Расползавшийся по левой руке холод уже забрался выше знака демона. У меня возникло чувство, будто под кожей дергался рыболовный крючок. Я не сразу поняла, что это значит. Лишь после нескольких мгновений усталого размышления до меня дошло, что это не прежнее ощущение слежки. Это нечто новое: словно меня подтягивают.

Возникло предчувствие. Я устала и выбилась из сил, а оно как будто поднялось из темных вод и разверзлось предо мной во всей полноте, туманя взор и не давая видеть ничего, кроме носков собственных сапог на потрескавшейся мостовой.

Я подняла голову и с трудом отогнала это наваждение.

Потом огляделась по сторонам и заметила, что все изменилось. Цвета поблекли и расплывались перед глазами, несмотря на мое демонически острое зрение. Серая пелена лежала на всех поверхностях, от потрескавшегося тротуара и неровной мостовой до увядшей кожи уличной шлюхи. Старые раны — от удара Люцифера, от когтей адского пса, а теперь еще и от полицейских пуль — напомнили о себе, словно готовы были открыться заново. Я невольно задумалась о возможностях регенерации моего тела. Кто знает, вдруг я уже их исчерпала?

«Данте, даже по твоим меркам, эта мысль чересчур пессимистична».

На периферии зрения угадывалось слабое зеленое свечение, отражавшееся на пласглассовых стенках будки. Вспыхнул наруч, я уставилась на него и внезапно поняла, каким именно должен быть мой следующий шаг. Принуждение исходило от металлического артефакта; испускаемая им ледяная волна одолела жар знака Джафримеля и замкнула меня в свой кокон, как в алмазный ледяной кристалл.

«Пора бросить кости и посмотреть, как они лягут. Если не можешь выбрать верное решение, делай то, что должна».

Я втянула щеки, прикусив их изнутри. Провела пальцами по рукояти меча.

То, что я задумала, было безумием. Чистой воды самоубийство. Но неумолкающий зов звучал в моих ушах, касался границ сознания, пробирал до кончиков пальцев.

  120