Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
97 
– Этого более чем достаточно, чтобы набить и мои, и твои седельные сумки, – сказал Кейс. – Все прочее оставим на другой раз.
– Мы не можем оставлять здесь слитки.
– Почему?
– Кто-нибудь может найти, – нетерпеливо пояснила она.
– До нынешнего момента никто не нашел.
– Я останусь охранять. А ты поезжай за…
– Нет! – перебил ее Кейс. – Куда пойду я, туда пойдешь и ты.
– Ведь мы не можем оба здесь остаться!
– Угу… Значит, мы должны оба ехать.
– Но остальное серебро…
– Лучше давай поторопимся, – сказал Кейс, поворачиваясь спиной к кожаным мешкам с реалами за грудой камней. И без того будет непросто тащить седельные мешки по скользкой от снега дороге.
У Сары даже зубы лязгнули, когда она закрыла рот. Ее лихорадочное возбуждение пошло на убыль, стоило ей окинуть взглядом груду слитков и выглядывающие из-под камней мешки с монетами.
Серебро было отчаянно тяжелым.
Как свинец.
– Чего ты дожидаешься? – спросил Кейс.
– Крыльев.
– Ты раньше замерзнешь до смерти. Ну-ка, давай двигайся. Ты дрожишь, словно шелудивая собачонка.
Сара помогла ему поднести несколько слитков по крутому, склону вниз, откуда они с пустыми седельными сумками снова поднялись к пещере. Они забрали все слитки. Слишком долго она охотилась за сокровищами, чтобы что-то оставлять.
Снег почти прекратился к тому времени, когда Кейс водрузил седельные сумки на спину Сверчка и закрепил их ремнями. Кобылка Сары также не осталась без груза.
Вьючные лошади прядали ушами. Мертвый металлический груз был для них, пожалуй, самым тяжелым грузом.
Мир вокруг погрузился в холод. Снег то прекращался, он начинал валить с новой силой, ограничивая обзор до нескольких десятков футов. Однако мало-помалу небо прояснилось, взошла луна. На сверкающей белой поверхности четко отпечатывались глубокие следы лошадей.
У выхода из каньона никаких признаков присутствия бандитов не было видно.
Сара вздохнула и расслабилась. Лихорадочное возбуждение постепенно улеглось. Оставалось принять как должное то, что последует дальше.
Будущее Коннера обеспечено.
Ее половина ранчо принадлежит Кейсу Максвеллу.
– Ты не изменил своего мнения относительно того, чтобы взять половину серебра вместо половины ранчо? – спросила она после довольно длительной паузы. – Серебро стоит гораздо больше.
– Не для меня.
Больше Сара ничего не сказала.
Оставшуюся часть пути Сара ехала молча. Ехала к дому, который отныне ей больше не принадлежал. Ее глаза блуждали по сторонам. Она словно пыталась навсегда запечатлеть эту дикую, несказанную красоту.
Скоро воспоминанием станет вся ее жизнь на ранчо, которое она так любила.
Глава 21
«Беги! Поток воды приближается, а он, пьяный и подлый, ищет тебя! Быстрее, Коннер! Теперь ты слишком большой, и я не могу тебя нести!»
Сара проснулась в холодном поту, чувствуя, как колотится у нее сердце.
«О Боже, Хэл наверняка меня в этот раз поймает!»
Безумными глазами она огляделась вокруг.
Она лежала на земле, но никакого потока воды не было. Не было ни стен, ни дверей, ничего такого, что могло бы помешать ей убежать от мужа.
Сара перевела дух и попробовала сориентироваться.
Над ней простиралось безлунное небо, усыпанное звездами. Земля белела от снега. То, что не было засыпано снегом, казалось черным.
Внезапно она вспомнила, где и почему находится. По предложению, а скорее по приказу Хантера, она решила не спать в хижине. После наступления темноты, когда никто из чужих не мог этого видеть, она забрала постель и отправилась спать на улицу.
За спиной у нее находилась стена каньона. С боков прикрывали кусты. Неподалеку передвигались стреноженные лошади, которые могли почувствовать приближение чужака гораздо раньше, чем человек.
И где-то поблизости спал Кейс, невидимый в темноте, охраняя ее и испанские сокровища.
Сара сделала глубокий вдох. Воздух был холодный, вкусный, ядреный.
Просто обычный ночной кошмар, успокоила она себя. Нет никаких причин для страхов.
Хэл мертв.
Коннер в безопасности.
И сама она в безопасности.
Но чем больше Сара размышляла, тем большее беспокойство и страх овладевали ею. Никакие утешения не помогали. Подобного смятения она не испытывала с тех пор, как погибли ее родители, братья и сестра, и она почувствовала ответственность за брата. Серебро означает, что Коннер отныне никогда не будет нуждаться в еде. Так же, как и она.
97 
