Последние отзывы

  11  

Кейс привязал Сверчка к кусту, совсем близко от входной двери в салун, если только рваный брезент можно назвать входной дверью. Он отдавал себе отчет в опасности момента, когда нырнул с яркого солнца под брезент и оказался в наполненном дымом темном помещении. Однако он не колебался – лишь расстегнул ремешок на кобуре, в которой находился револьвер.

С первого взгляда он понял, что в салуне людей меньше, чем лошадей снаружи. Это Кейсу не понравилось, но тут уж ничего не поделать.

Возможно, они где-то отсыпаются, нанюхавшись кокаина, сказал себе Кейс. Но полагаться лишь на это он не собирался и встал у бара таким образом, чтобы ему видно было все помещение и единственная дверь.

Никто не бросился его обслуживать.

Никто не спал в узкой комнатушке за баром.

Кейс повернулся спиной к безлюдному бару и более внимательно осмотрел салун.

Четверо мужчин играли в карты. Двое из них были Калпепперы, но Эба среди них не было. Хотя внешне они мало отличались друг от друга – все были поджарые, косоглазые, с соломенными волосами и все подлые, – Кейс, долгое время гоняясь за ними, научился их различать.

Квинси и Реджинальд, а вот Эба нет, с огорчением подумал Кейс. Проклятие! Этого парня никогда не оказывается на месте, когда приходит час расплаты.

Кейс погасил возникшее раздражение, напомнив себе, что Квинси и Реджинальд отнюдь не относятся к числу непорочных младенцев. Их имена значились в объявлениях «Разыскиваются», которые хранились в седельной сумке Кейса. У них была репутация головорезов, которые весьма ловко обращаются с оружием. Однако несмотря на это, они предпочитали действовать из засады.

Про Реджинальда и Квинси говорили, что они могли выстрелить в человека, который им чем-то не понравился, а потом заключить пари о том, сколько времени этот бедолага проживет. Один несчастный прожил целых три недели. А еще они бились об заклад, сколько раз их жертва застонет, прежде чем испустит дух.

Итак, четверо играли в карты. Пятый распростерся у камина и храпел. Рядом с ним пристроилась худющая, шелудивая собака.

Трубы у камина не было, и дым заполнял комнату, смешиваясь с дымом от сигарет и сигар. Когда ветер задувал сильнее, воздух слегка очищался от дыма. В помещении было настолько холодно, что вполне можно было подвешивать для хранения мясо.

Салун «Испанская церковь» отнюдь не относился к числу тех, где бар отделан вишневым деревом, перила сверкают медью, на стенах висят зеркала и повсюду стоят причудливые плевательницы. Здесь бар был сделан из бочек из-под виски, поверх которых положены доски. Столами служили те же самые бочки, за исключением одного, который привез с собой Падер Гунтер.

Бочки из-под виски, распиленные пополам и перевернутые вверх дном, служили также и стульями. Впрочем, здесь были и стулья, сделанные из веток тополя, с сиденьями, обтянутыми воловьей кожей разных оттенков.

На воловьей коже виднелись клейма. «Испанская церковь» была местом сборища и торговли для бродяг и бандитов.

– Кто-нибудь видел Падре? – непринужденно спросил Кейс.

– Придется подождать, – сказал Квинси, не поднимая глаз от замусоленных рваных карт. – Он улегся с красоткой спать.

Кейс посмотрел на бармена и собаку.

Один из мужчин презрительно фыркнул. Его седоватые волосы были на индейский манер обрезаны на уровне плеч ножом и перевязаны на лбу лентой, чтобы не падали на глаза. Лента была не из тряпки и не из кожи. Она была вязаной, и ее узор не имел ничего общего ни с индейским, ни с европейским орнаментом.

Мужчина был полукровка. В банду Моуди он не входил.

Этого старого бродягу зовут Ют, подумал Кейс. Он приехал сюда за продуктами для Сары. Или для себя.

Ют посмотрел на спящего мужчину и собаку, снова ухмыльнулся и взглянул на Кейса. Внезапно он прищурил глаза – похоже, узнал его.

Если и так, Ют ничего по этому поводу не сказал и не стал привлекать к Кейсу ничьего внимания.

– Старина, ты делаешь новую ставку или нет? – напустился на Юта Реджинальд.

Судя по его раздраженному тону, партию он проиграл.

Ют сгреб пригоршню серебряных монет со стола и опустил к себе в карман. Затем улыбнулся беззубой улыбкой и сказал Реджинальду по-испански, что его мать была шлюхой, а сам он сукин сын.

Сидящий слева от Реджинальда мужчина бегло улыбнулся, что же касается Калпепперов, то ни один из них не знал испанского в такой степени, чтобы понять оскорбление.

– Ты не смеешь забирать деньги без того, чтобы не дать мне шанса отыграться! – сказал Реджинальд.

  11