очень нудно 
10 
Молодой полицейский был настолько ошеломлен этим предложением, что у него глаза едва не вылезли из орбит.
– Конечно, лейтенант. Хорошо, я останусь.
– Вот и отлично. Только держитесь – Бауэрс постарается испортить вам жизнь.
Он скорчил гримасу.
– Я уже к этому привык.
Еве хотелось воспользоваться случаем и выпытать у него кое-какие подробности относительно Бауэрс, но она справилась с искушением, не желая побуждать новичка стучать на своего инструктора.
– Тогда все в порядке. Возвращайтесь в свой участок и пишите рапорт. Если наткнетесь на что-нибудь, что, по-вашему, может иметь отношение к этому делу, свяжитесь со мной или с Пибоди.
Ева направилась в свой кабинет, приказав Пибоди перенести на диск запись допроса.
– И раздобудь перечень известных наркоторговцев этого района, – добавила она. – Мы не можем полностью исключить связь с наркотиками, хотя я не представляю себе наркодилера, уничтожающего своих клиентов, удаляя им хирургическим способом жизненно важные органы. Впрочем, случались и более странные вещи, я уже ничему не удивляюсь. Кстати, сектами тоже нужно заняться.
– Я могу связаться с Исидой, – предложила Пибоди, вспоминая дело, которым они занимались некоторое время назад. – Возможно, она знает, существуют ли сатанинские культы с подобными ритуалами.
Ева кивнула и шагнула вместе с Пибоди в лифт.
– Да, свяжись с ней. Нужно проверить и эту версию.
По коридору сновали копы, здание наполняли гуд голосов и топот ног. Это был привычный для Евы ритм жизни. Она посмотрела на часы, с удивлением обнаружив, что всего лишь начало десятого. День только начался, а она находилась на дежурстве уже четыре часа.
Идя рядом с Пибоди по коридору, Ева продолжала отдавать распоряжения:
– Нужно также постараться произвести точную идентификацию жертвы. У нас есть отпечатки и данные анализов. Если Моррис уже сделал вскрытие, то сможет назвать по крайней мере приблизительный возраст.
– Сейчас этим займусь.
Пибоди свернула налево, в сторону камер предварительного заключения, а Ева направилась в свой кабинет. Он был небольшим, с единственным узким окном, пропускавшим слишком мало света и слишком много шума. Зато ее любимая кофеварка работала безукоризненно.
Ева налила себе чашку кофе и с удовольствием вдохнула крепкий аромат напитка. Потом она села за стол и позвонила Моррису.
– Я знаю, что он производит вскрытие, – сказала она ассистенту, заявившему, что Моррис занят, – Но у меня есть для него информация относительно трупа. Так что соедините меня с ним.
Ева откинулась на спинку стула, потягивая кофе и постукивая пальцами по чашке.
Наконец в трубке раздался голос Морриса:
– Вы ведь знаете, Даллас, как я ненавижу, если меня прерывают, когда я копаюсь в чьих-то внутренностях!
– У меня есть свидетель, который видел на месте преступления двух человек. Они приехали в большом блестящем автомобиле и были хорошо одеты. Один нес черный чемоданчик, а другой – белый, в котором – я цитирую – «что-то хлюпало». Это вам о чем-то говорит?
– Кое о чем. – Ева догадалась, что Моррис нахмурился. – Ваш свидетель видел, что произошло?
– Нет, он был пьян и почти все проспал, а когда проснулся, они уже уехали. Но он заглянул в жилище убитого и обнаружил труп. Может, этот хлюпающий чемоданчик быть тем, что я предполагаю?
– Да, это вполне может оказаться тарой для изъятых органов. Работали аккуратно и профессионально, Даллас. Первоклассное удаление важнейшего органа. Убитому дали солидную дозу анестезии, и он ничего не почувствовал. Но, судя по тому, что в нем осталось, его сердце не стоило почти ничего. Печень сморщена, почки тоже, легкие черны как уголь. Он явно был не из тех, кто регулярно проходит медосмотр. Его тело – мешок болезней. Самое большее через полгода он бы умер естественной смертью.
– Значит, они изъяли негодное сердце, – пробормотала Ева. – Может быть, они рассчитывали выдать его за качественное?
– Если оно выглядело так же, как все остальное, то им не удалось бы провести даже студента-медика с первого курса.
– И все же оно им понадобилось. Такую серьезную работу не проделывают только для того, чтобы прикончить какого-то бомжа.
В голове у нее мелькали всевозможные версии – месть, сатанинский культ, махинации на черном рынке, наконец, просто развлечение…
– Вы сказали, это была первоклассная операция. Сколько хирургов в городе способны ее провести?
10 
