Последние отзывы

  24  

— А теперь, Бэннер Коулмен, прекрати немедленно этот грязный разговор. И отправляйся спать, пока я тебя не отшлепал как следует…

— Не смей говорить со мной как с ребенком!

— Для меня ты и есть ребенок. Она сбросила шаль и упала на сено.

— Посмотри на меня, Джейк. Я не маленькая девочка. Я женщина.

О Боже.

Внутри у него все застонало. Она на самом деле женщина. Красивая и соблазнительная. Джейк старался не замечать этого, но его собственное тело противилось ему. Когда она перестала быть для него дорогой малышкой Бэннер? Когда перестала быть любимой дочерью его лучших друзей? Ведь это Бэннер состояла из одних локтей и коленок и была неуклюжим созданием с растрепанными косичками. Из тощего жеребенка она превратилась в изящную красивую лошадку. Когда? Происходило ли это преображение постепенно, год за годом, или случилось в последние минуты?

Волосы черные как ночь, словно венок из мягких локонов, обрамляли овальное лицо. Мужские руки могут утонуть в этих волосах, заблудиться, потеряться. Джейк представил себе, как они накручиваются на его пальцы, он чувствовал их на своем лице, на губах, животе.

Он всегда считал Бэннер хорошенькой девочкой, но сейчас на него смотрел не ребенок. Томные глаза… А этот рот! Ему вдруг показалось, что если он не попробует его на вкус, то умрет.

Ее чувственное лицо провоцировало Джейка. Такие лица он видел у женщин без всякой морали, прекрасно умеющих обращаться с мужчинами и возбуждать их. Но эту милую невинную девочку он знал с колыбели. Да, это одна из самых жестоких шуток Бога!

Глаза Бэннер пылали огнем, над ними дутой выгибались темные брови; длинные черные ресницы окружали глаза, смелые, интригующие, призывные. Такая честность и откровенность слишком рискованна для целомудренной девушки. Только взглянув на этот чувственный рот, мужчина забудет о дружеской верности и преданности. Кто бы мог подумать, что старая дружба подвергнется подобному испытанию!

Веснушки на переносице сверкали золотом. Кожа казалась мягкой, как атлас, и теплой, как парное молоко. От нее пахло так, будто она только что умылась душистым цветочным мылом. Ему хотелось зарыться лицом в ее волосы и вдыхать этот аромат.

Под рубашкой ничего не было, но даже подумать о нагой Бэннер Коулмен он считал грехом. Точно! Джейк не сомневался, что Росс застрелит любого мужчину, который вообразит Бэннер обнаженной.

Но какой же мужчина, имеющий сердце, запретит себе мечтать о стройном теле под тонкой тканью, кто откажется соединиться с ним? Какой мужчина согласится не замечать упругую полную грудь, приподнимающую тонкую ткань при каждом вдохе? Вот черт! Если бы не видеть эти темные соски… Проклятие! Если бы не думать о стройных ногах и едва заметной тени между ними! Он не должен про это думать, иначе окаменеет и сойдет с ума или совершит то, за что его могут повесить.

Но соблазняло не только провоцирующее выражение лица и стройное тело. Ее дух — вот что прежде всего пленяло мужское воображение. В этой девушке чувствовалась какая-то дерзость, требующая обуздания и бросающая вызов тому, кто решится это сделать. Да, она искала мужчину, достойного покорить ее, и если не сломать, то хотя бы подчинить своей воле.

Эта изящная юная девица, воплощение женственности, явилась к нему и с жаром, восхитившим Джейка, просила его лишить ее девственности.

Но, как ни пленяла Джейка эта мысль, он не мог позволить себе прикоснуться к Бэннер.

Джейк любил ее такой, какая она есть. И не собирался жертвовать двадцатилетней дружбой ради двадцатиминутного удовольствия. Он клял себя за то, что не взял прошлой ночью какую-нибудь девицу у Присциллы. Тогда его тело не испытывало бы голода. И было бы легче сказать Бэннер «нет».

Джейк знал, как обязан поступить. Необходимо беспрекословно, но мягко отклонить предложение. Не рискуя отношениями. Не нанося ее гордости еще один удар.

— Я знаю, что ты уже женщина, Бэннер. Честно говоря, меня потрясло, когда я увидел, какой ты стала.

— Тогда возьми меня.

— Нет. От этого будет только хуже. Сегодня ты ранена, отвергнута ради другой женщины. Я понимаю, ты в отчаянии. Это нормальная реакция на поступок Шелдона по отношению к тебе. И ты пытаешься залечить рану. Этот сукин сын оскорбил тебя, и ты хочешь вот так вернуть себе свою гордость. Но это не тот способ.

— Тот! — с жаром заявила Бэннер.

Джейк покачал головой и положил руки ей на плечи. Он, конечно, рисковал, но все же сделал этот необходимый жест. Ему следовало убедить себя, что он может прикоснуться к ней, как любящий дядя. И Бэннер тоже должна понять, какие именно чувства Джейк испытывает к ней.

  24