Последние отзывы

  145  

Когда их нагие тела соединились в постели, Присцилла, проговорила:

— Знаешь, что ты должен сделать? Неужели не знаешь, Грейди, дорогой?

Он погрузился в ее уступчиво-услужливое тело и прохрипел:

— Да, завтра я должен уехать в Ларсен.

Присцилла сгребла его волосы в горсть с такой силой, что у Шелдона выступили слезы на глазах, и впилась в мясистое плечо. Оба закричали, одновременно достигнув экстаза.

Ма Лэнгстон это не понравилось. Совсем не понравилось. Что-то там не так. Она это чувствовала нутром, как животное.

Ма появилась утром перед домом Бэннер, после того как стадо пригнали на ранчо. Она твердо заявила, что переплывет на плоту через реку, и остаток пути до дома прошла пешком.

Ма, то хмурясь, то выражая сочувствие, ловко орудовала ножницами. Осмотрев шов, она сказала что он заживает хорошо. Тем более что операцию делал такой невежда, как Хьюит.

Когда Бэннер припала к необъятной груди Ма и разрыдалась, та похлопала ее по спине, желая успокоить девочку. Она считала, что Бэннер все еще не пришла в себя после операции. Они вместе попили чаю, поболтали. Когда Ма собралась отправляться к себе за реку, Бэннер уже приободрилась.

Ма вдруг показалось, что девушку мучает еще что-то, но пока она не хочет сказать об этом. Может, скучает по маме? Неужели в этом причина слез Бэннер?

Ма направлялась к реке, когда ее догнал Джейк. Взглянув на сына, она подумала: «Нет, у Бэннер что-то более серьезное, чем тоска по дому».

— Ма, может, доедешь до реки на Буране? — спросил Джейк, спешиваясь.

— Хм, думаю, мои ноги не слабее, чем у Бурана. Я уж лучше своим ходом. Спасибо.

— А как Бэннер? — Джейк подстроился к шагу Ма и повел Бурана под уздцы.

— А ты разве не знаешь?

— Я не видел ее с прошлого вечера. Сегодня утром я был слишком занят.

— Ну, она чувствует себя вполне сносно. Выздоравливает. Но немножко не в себе. — Ма прищурилась, прикрыла глаза рукой и посмотрела на сына:

— А ты сам какой-то раздутый, как лягушка. Что это с тобой?

Джейк сжал зубами сигару.

— Ничего.

— Может, у тебя живот болит?

— Нет.

— Может, сходишь по кому-то с ума?

— Нет.

— Хм. — Ма давала понять, что не верит ни единому слову сына.

Когда они подошли к реке, она ступила на плот и взяла длинный шест, но прежде чем оттолкнуться, сказала:

— Позаботься о девушке, слышишь?

— Она и сама способна о себе позаботиться, — тихо пробормотал он.

— Нет, — отрезала Ма, размышляя, не слишком ли стар ее сын для хорошей порки. — Она еще не может заботиться о себе как надо. Бэннер пока слаба и телом, и душой. Она проплакала все утро.

Джейк, пряча глаза от матери, взял Бурана под уздцы.

— А она сказала что-нибудь?

— А должна была?

Он пожал плечами: любопытство матери насторожило его.

Ма погрузила длинный шест в воду, нащупала глинистое дно, всем весом налегла на шест и оттолкнулась. Что-то не так. И это связано с ними обоими. Она готова была поклясться жизнью.

Однако оба явно решили молчать. Ну, тогда, наверное, лучше оставить их в покое, пускай сами разбираются. Уезжая, она дала Джейку только один совет:

— Проследи, чтобы она ничего не натворила.

Бэннер подняла корыто и потащила развешивать белье на веревке. Наутро после отъезда Ма она решила, что тянуть со стиркой больше нельзя. Кроме того, работа отвлекала от мыслей.

Бэннер не хотела думать об этом.

Но только об этом и думала.

Джейк не любит ее. Он ее жалеет. Вся его нежность, и забота, и поцелуи — из жалости, а не от страсти.

Что ей теперь делать?

Бэннер знала, что люди думают о девицах, которые вступают в интимную связь до брака. Камнями в них не кидают, но их репутация навсегда погублена. Чаще всего мужчина, отец ребенка, остается неизвестен, а девушку отсылают с глаз долой. Семья, сгорая со стыда, выдумывает путешествие в Европу, болезнь родственников, живущих где-то далеко на западе, чтобы объяснить отъезд из дома, но все понимают: она уехала родить незаконное дитя. И часто ни девушка, ни ее ребенок не возвращаются.

Родители, конечно, никогда не простят Бэннер. Она не сомневалась в их любви и не боялась наказания. Как бы Бэннер ни опозорила их, они никуда не отошлют ее, но навсегда разочаруются в ней. Неужели она доставила им мало боли своим первым любовным приключением? Выдержат ли они еще одно?

А она сама выдержит?

Придется. Бэннер хотела бы умереть, но знала, что должна жить ради ребенка. Поставив корыто под веревкой, Бэннер выпрямилась и провела рукой по животу. Какое трогательное, благоговейное чувство — ощущать, что внутри тебя дитя. Дитя Джейка.

  145