Глава 4

– Хочешь апельсин? – спросила красивая четырнадцатилетняя девушка.

Она с состраданием посмотрела на хрупкого мальчика, тихо стоявшего на пороге кухни, и смахнула с лица спутавшиеся во сне светлые волосы. Уже два дня в доме не было никакой еды, кроме апельсинов. А теперь остался только один, да и тот немного сморщился.

– Нет, Линда, – покачал темноволосой головой мальчик. – Я не голоден. Ты сама съешь его.

По выражению больших серых глаз мальчику можно было дать намного больше его девяти лет. Он кивнул в сторону комнаты, расположенной за кухней.

– Ее все еще нет?

Линда нахмурилась, но тут же спохватилась:

– Она вернется, ты не беспокойся.

– Я надеюсь, что она никогда не вернется. – Мальчик решительно сунул маленькие бледные ручонки в карманы потертых джинсов и прикусил нижнюю губу.

Линда бросилась к нему, прижала его голову к своей груди, стараясь успокоить, отвлечь от грустных мыслей об их общей матери, которая почти совсем не заботилась о своих детях. Эта женщина не придумала ничего лучшего, как оставить их дома одних на несколько дней без пищи и денег.

Линда, сколько себя помнила, была матерью для своего беспокойного братишки; его отец ушел от них, когда мальчику исполнилось три месяца. С тех пор от него не было никаких вестей. То же самое случилось и с ее отцом. Правда, Райли Шау исчез, когда Линде исполнилось три года, и она смутно помнила его.

За эти годы у матери было так много мужчин, что детям казались абсолютно одинаковыми их лица и голоса. Все мыслимые типы мужчин проводили по нескольку ночей под их крышей в южном Далласе, и впечатлительной девочке нелегко было забыть то, что она видела и слышала в этом доме. Ее теперь ничто не могло шокировать. Страшно было только за большеглазого мальчика, цепляющегося за нее, как за соломинку: он уже достаточно взрослый, чтобы догадаться, какая у них мать.

– Мама вернется, малыш. – Линда покачивала брата, словно младенца. – Когда ты придешь домой из школы, она, наверное, уже будет здесь.

Мальчик приподнял голову и вымученно улыбнулся старшей сестре:

– Я знаю, она придет. – Он выскользнул из объятий Линды. – Ты лучше одевайся, а то мы опоздаем в школу.

– Подождешь меня?

– Да.

– Хорошо, я быстро. – Она вылетела из комнаты, бросив через плечо: – Съешь его, малыш.

Мальчик взял апельсин и открыл дверь, ведущую из кухни в спальню матери. Майское солнце освещало неубранную кровать. Нейлоновое покрывало валялось на табуретке у туалетного столика, на котором беспорядочно теснились бутылочки ярко-красного лака для ногтей, духи «Табу», баночка освежающего крема «Пондс», открытая золотисто-белая пудреница, большая белая пуховка лежала отдельно. Кинематографические журналы были разбросаны по полу рядом с пепельницей, полной замусоленных сигаретных окурков, и полупустой пачкой сигарет «Честерфилд».

Мальчик стиснул зубы. Его мать не курила. Он отложил апельсин, достал из своего бумажника потрескавшуюся черно-белую фотографию и с любовью стал рассматривать ее.

  12