Последние отзывы

  121  

– Ладно, но буду признателен, если ты сообщишь мне, о чем договоришься с комиссаром. Полетишь ты в Лос-Анджелес официально или нет, я обеспечу тебе поддержку.

– Договоримся завтра.

– И еще одно, капитан, – добавил Брент, когда Джед направился к двери. – Сделай мне одолжение, позволь им заманить тебя обратно, хорошо? Я напишу тебе список вещей, которые нам тут не помешают.

Брент ухмыльнулся и стал с наслаждением представлять, как сообщит эти новости Голдмену.

Около полуночи Дора бросила все попытки заснуть и встала с постели. Ничего особенного. И то, что Джед не вернулся домой и не позвонил, не имеет к ее бессоннице никакого отношения.

Только когда начинаешь лгать самой себе, дела действительно плохи, признала она.

Дора включила стереопроигрыватель, но сладострастный блюз Бонни Райт так зеркально отражал ее настроение, что она не стала растравлять себя еще больше и выключила музыку, затем прошла в кухню и поставила на огонь чайник.

Как ей удалось так все испортить? Неужели она не знала, что мужчина бросится прочь, как только услышит три роковых слова? Не знала. Дора бросила в чашку чайный пакетик. Не знала, потому что никогда не произносила эти слова раньше. И вот именно теперь она поспешила со своей репликой.

Ну, что сказано, того не вернешь. Остается только жалеть, что Джед читал другой сценарий.

Он не повторил ее слов, не схватил в восторге в объятия. Просто с того самого момента, тридцать шесть часов назад, он стал медленно, но систематично отдаляться от нее. И Дора уже боялась, что он будет отдаляться до тех пор, пока совершенно не исчезнет вдали.

Теперь ничего не исправить. Дора залила горячей водой пакетик, поискала в шкафчике печенье. Она не может насильно научить его дарить и принимать в дар любовь. Она может только сдержать свое обещание и не бросать больше ему в лицо эти слова. Как бы ни было ей больно.

И что бы там ни пела Бонни Райт, у любви есть гордость. Нужно только взять себя в руки и продолжать жить: если бог даст, с Джедом, но если придется, то и без него. И можно начать прямо сейчас: спуститься в кладовую и приспособить не желающий засыпать мозг к работе.

Прихватив чашку, Дора вышла из кухни, в последнюю минуту вспомнила о ключах и, сунув их в карман халата, заперла за собой дверь квартиры.

Как противно не чувствовать себя в безопасности в собственном доме!

Устроившись в кладовой, Дора начала приводить в порядок картотеку, разоренную Ди Карло.

Как всегда, монотонный труд и тишина несколько успокоили ее. Иногда она замирала с какой-нибудь квитанцией в руке, вспоминая приятное волнение, связанное с продажей той или иной вещи.

Джед остановился на середине лестницы, наблюдая за ней. Она включила все лампы, словно ребенок, оставленный один дома. На ней был зеленый халат и огромные красные носки. Каждый раз, как она наклонялась за очередной бумажкой, волосы мягко падали на щеку. Дора плавным движением откидывала их назад, убирала документ и тянулась к другому.

Войдя в дом и увидев дверь коридора открытой, он автоматически выхватил пистолет и успокоился, лишь заметив Дору в кладовой. Когда она повернулась к нему, он уже успел убрать оружие.

Но она увидела лишь неясную фигуру на лестнице и в ужасе попятилась.

– Ты что, с ума сошел? Решил напугать меня до смерти?

– Нет. – Джед спустился к ней. – Ты что здесь делаешь, Конрой? Уже второй час ночи.

– Репетирую менуэт. А ты что подумал? – Злясь на себя за испуг, она присела на корточки, чтобы собрать рассыпавшиеся бумаги.

Джед наклонился и взял ее за руки.

– Ты так увлеклась, а я с удовольствием наблюдал за тобой. Прости, что напугал тебя.

– Забудь.

– Тебе давно пора спать. – Он повернул ее лицо к свету. – Ты выглядишь усталой.

– Спасибо за заботу.

– И стервозной.

– Я не стерва. – Дора задохнулась от возмущения. – Мне не нравится это слово, а еще «феминистка» и «назойливая любовница».

Джед терпеливо убрал прядь ее волос за ухо. Как быстро она подавила испуг, но он еще таился в ее глазах.

– Пойдем наверх, малышка.

– Я еще не закончила здесь.

Джед расслышал в ее голосе негодование и обиду. Он уже причинил ей боль и сколько еще причинит… Почему-то он почувствовал себя ничтожеством и идиотом.

– Ты злишься на меня.

– Ничего подобного. – Дора выпрямилась и глубоко вздохнула, чтобы подавить злость и сделать свое заявление правдивым. – Не злюсь, – повторила она, уже совершенно спокойная. – Просто немного нервничаю. Я не могу открыть магазин и чувствую себя бесполезной… и еще лживой, потому что не могу сказать правду своей семье.

  121