Последние отзывы

  11  

— Шшш… все в порядке, — прошептал он и, осторожно отведя упавшие на ее лицо пряди волос, покрыл его легкими ласковыми поцелуями, становившимися, однако, с каждым разом все настойчивее.

Почувствовав его пальцы на пуговицах своей блузки, Роберта затрепетала от предвкушения. И, прежде чем Франческо обнажил ее грудь, соски отвердели, а лицо и шею залила краска пульсирующего внутри желания.

Взгляд его был столь страстен, а прикосновения так нежны, что Роберта чуть не задохнулась от желания и сладостной боли. Сам Франческо совершенно не пытался скрывать собственной эмоциональной реакции. Ни один мужчина, кроме него, не ласкал ее подобным образом, да она и не думала, что когда-нибудь захочет этого. И все же, когда он рухнул в ближайшее кресло, усадив Роберту к себе на колени, и его теплое дыхание коснулось обнаженной кожи, ее наполнил такой водоворот чувственных ощущений, что не оставалось ничего другого, как только сжать его голову в ладонях и притянуть к своей жаждущей ласки груди.

Но Франческо, казалось, лучше знал, чего именно хочет Роберта. Проследив губами линию шеи, он помедлил у ее основания до тех пор, пока сердце молодой женщины не затрепетало, а тело не задрожало от нестерпимого желания.

Потом, взяв одну из грудей в ладонь, он нежно потер большим пальцем отвердевший сосок, заставив Роберту застонать. Но стон этот быстро замер — склонив голову, Франческо уже заключил упругий сосок во влажном раю своего рта.

Роберта, успевшая уже подзабыть о существовании подобных ощущений, подобного желания и сладостной муки — таких насыщенных, непреодолимых, настолько неподдающихся контролю разума, — непроизвольно вцепилась ставшими вдруг непослушными пальцами в его волосы, чувствуя бешеное биение своего сердца, как будто стремящегося вырваться из грудной клетки.

Сладострастная мука, испытанная ею за то долгое время, что Франческо ласкал губами сначала одну, а потом другую грудь, сломала последние эмоциональные барьеры. Мужчина, который не любит, не был бы способен на такую ласку и никогда не возбудил бы ее до такой степени, если бы Роберта в свою очередь не любила его.

Наконец Франческо поднял голову и, щекоча ей шею своим дыханием, хрипло произнес.

— Боже мой, женщины лучше, чем ты, у меня никогда не было. Это что-то невообразимое!

Она почувствовала, как он содрогнулся, и сама обняла его извечным жестом, символизирующим женскую силу и сопереживание, говорящим о понимании того, что в ее руках он слаб и беззащитен, как маленький ребенок. Но в то же самое время прижавшаяся к нему и словно заряжающаяся от его возбуждения женщина, жаждущая и требующая удовлетворения, вызывала внутри него требующую разрешения боль.

Слегка отстранившись, Франческо снял пиджак и рубашку. Грудь его была широкой и загорелой, на руках рельефно проступали мышцы, по которым так и хотелось пройтись пальцами. Роберта могла видеть темные волосы, вертикально пересекающие торс и, постепенно сужаясь, уходящие под пояс брюк.

— Перестань смотреть на меня так, — нервно сказал Франческо и, вновь заключив ее в объятия, яростно поцеловал. Вздымающаяся от неровного дыхания мощная грудь возбуждающе сдавливала мягкие округлости ее собственной.

Окутанная невидимым покрывалом томительного блаженства и почему-то немного смущенная, Роберта сидела неподвижно, пока он раздевал ее, оценивающим и восхищенным взглядом следила за тем, как он раздевался сам. Потом Франческо поднял ее с кресла, осторожно перенес на кровать и лег рядом.

Инстинктивно Роберта потянулась, желая коснуться его. Взяв ее руки в свои, он покрыл их страстными, но в то же время нежными поцелуями.

— Нет, подожди еще. — Голос его звучал неровно. — Я уже успел забыть, насколько ты прекрасна. Вернее, помнил, но боялся того, что воображение играет со мной плохие шутки, и говорил себе: этого не может быть.

Его била дрожь, которая передавалась и ей. Не отпуская рук Роберты, Франческо нагнулся и поцеловал плоский, прекрасной формы живот.

Потрясенная всплеском чувственных ощущений, вызванных этим поцелуем, она вскрикнула, но горящее огнем тело по-прежнему предлагало себя для все более и более интимных ласк.

Пока Роберта прислушивалась к знакомым эмоциям внутри себя, вновь привыкая к ним, Франческо, отпустив ее руки, положил ладонь на мягкий холмик, сосредоточение женственности. Другая его рука скользнула под нее, в то время как губы, не спрашивая никакого позволения, жадно искали все новые и новые интимные уголки.

  11