Последние отзывы

  7  

Глаза Элейн переметнулись с юной английской служанки на старую шотландскую ведьму. Тайная улыбка заиграла в уголках ее губ. Ванна. Вода. Такой же мощный признак сна, как и уборная.

И значит, уже очень скоро этот кошмар закончится.

Служанка сменила на кровати простыни. Старуха продолжала свой злобный монолог, браня поочередно то служанку, то весь ее народ, то снова возвращаясь к критике девушки, но неизбежно браня всех англичан. Неоднократно Элейн ловила на себе сочувствующий взгляд этой юной особы, почти ребенка. Казалось, на вид ей не больше семнадцати.

В дверь еще раз поскреблись, более робко, чем в первый раз. В комнату вошла служанка гораздо младше предыдущей, не то, что ребенок, просто дитя - шести-семи лет отроду. В руках она держала зеркально чистый ночной горшок. Она так низко опустила голову, склонившись в поклоне, что был виден только верх ее чепчика. Затем стремглав бросилась к кровати.

Нагнувшись вниз, она поставила горшок под кровать. Потом поднялась и испугано взглянула на старуху, затем перевела взгляд на Элейн, опять на старуху, увлеченно бранящую юную служанку, и снова вернулась к Элейн.

Было вполне очевидно, что девочка искала ночной горшок, использованный хозяйкой.

Элейн изумилась символизму происходящего. Возможно, в этом странном сне вместо того, чтобы бегать от одной уборной к другой, она должна была переходить от одного ночного горшка к другому. Элейн указала на дальний угол.

Девочка расплылась в широкой улыбке, демонстрируя отсутствие двух передних зубов, а затем рванула к японской ширме. Она ненадолго исчезла из поля зрения, а затем снова появилась, прижимая к груди использованный горшок. Без сомнения, горшок был еще теплый. От этой мысли у Элейн зарделись щеки.

- Не смей расплескать его, ты маленькая сассенах!

От резкого крика девочка споткнулась, желтое пятно растеклось по белому переднику.

- Да, мэм, - тихо пролепетала она, - вернее, нет, мэм.

Отвесив прощальный поклон, малышка рванула к двери, но очень скоро вернулась уже без горшка и испачканного передника. Ее тщедушные плечики склонились под тяжестью медного ведра. Поставив его возле черно-желтого лакированного комода, она потянулась наверх, чтобы достать зеленый кувшин и соответствующую ему чашу.

Элейн наблюдала за работой малышки с удовлетворением. Ей нужно больше воды. Она заметила, что позади стеклянных дверей находился балкон, с которого девочка сливала грязную воду.

- Мэм, я нашла ваше кольцо. Вот. Оно затерялось в простынях.

Перед Элейн стояла молодая служанка, склонившись в реверансе и вытянув вперед правую руку. Элейн машинально протянула свою руку.

- Что это ты творишь, назойливая сассенах. Дай мне это сейчас же, ты слышишь! Я не позволю ее светлости баловаться этой разукрашенной мишурой!

Уголком глаза Элейн заметила, как что-то черно-белое метнулось в стороне.

И тут же теплая тяжесть легла в ладонь. Она сомкнула пальцы, сжимая круглый предмет.

- Ах ты, неуклюжая сассенах! Посмотри, что ты наделала!

Хэтти дернулась к служанке, но та успела отскочить на безопасное расстояние. Лишенная добычи, старуха пригрозила Элейн, ясно давая понять, что та еще пожалеет о том, что не подчинилась.

- Морриган, девочка, отдай. Или я ни за что не отвечаю.

Старшая служанка собрала грязные простыни, потом взялась вместе с младшей служанкой за медное ведро, и обе девочки поспешно ретировались.

- Я сказала, отдай это. С лихвой хватит на один день твоих сумасбродств.

Элейн изучала кольцо, зажатое в ладони. Оно было на удивление тяжелым. Его гладкая поверхность мерцала насыщенным красным цветом.

- Отдай сейчас же!

Элейн протянула руку, подчиняясь приказу, но вместо того, чтобы отдать кольцо, ее правая рука надела его на безымянный палец левой руки. Безвольно. Как будто кольцо обладало своим собственным интеллектом.

Элейн зачарованно уставилась на него, на длинный белый палец, украшенный этим самым кольцом, затем на всю руку целиком. Пальцы, предназначенные для игры на фортепьяно. С детства она мечтала о том, чтобы у нее были такие же. Но, к сожалению, у нее были лишь короткие толстенькие пальчики невысокого системного аналитика - того, кем Элейн стала. И отнюдь не концертного пианиста, кем она хотела стать больше всего на свете. Казалось, что это теплое золото обернулось вокруг ее плоти, пульсируя в одном ритме с тем укромным местом между бедрами.

  7