Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
40 
– Ты сказал, что хочешь поговорить, – напомнила Фейт.
– Да, Пит хотел поехать в скаутский лагерь.
– Ты серьезно? – недоверчиво переспросила Фейт.
– Вполне. Ты еще не забыла Билли Галлена?
– Любителя высоких гор?
– Да. Его отец – вожатый скаутов. Мальчики едут с ним. И Пит действительно хочет поехать.
Фейт задумалась.
– Он ничего мне не говорил...
– Да. – Коул улыбнулся. – Маленький мужской заговор. Знаешь, я поговорил с отцом Билли и...
– Поговорил? Без моего согласия?
– Погоди, милая, не торопись! Поговорить с твоего разрешения было затруднительно – Фил сам позвонил мне пару дней назад.
Милая? Это прозвучало так ласково. Коул говорил с ней мягко, безо всякого зла. Сердце Фейт испуганно дрогнуло: не может быть, чтобы все вдруг началось сначала...
Между тем Коул продолжал ее уговаривать:
– Лагерь в горах, место чудесное, Фил опытный вожатый, мне кажется, ему можно доверять. Между прочим, он работает в лагере не первый год.
– Я знаю, – она кивнула. – Слышала как-то от Питера. Но когда я спросила, не хочет ли он поехать...
– Он сказал, что не хочет. Я понимаю. Но, кажется, теперь все изменилось?
Да, все изменилось. Ее Питер больше не был изгоем.
– Он правда хочет поехать, Фейт, – повторил Коул. – Поверь, Галлен хороший парень и умеет ладить с детьми. И потом, это же всего две недели!
– Две недели?
– Представь себе: походы, пикники, костры – настоящий рай для мальчишки! Поверь, там есть все, что нужно, даже еда сносная.
– Хорошо. – Фейт вздохнула. – Пусть едет.
– Отлично, – быстро подхватил Коул. – Теперь о другом. Кое-что изменилось...
– О чем ты? – Фейт испуганно встрепенулась. – Ты... уезжаешь? – спросила она тихо.
Он кивнул.
– Дела в Нью-Йорке. Я и рад бы остаться, но накопилось столько всего...
Фейт больше уже ничего не слышала. Он все-таки уезжает. Она всегда знала, что рано или поздно он уедет, да что там знала – она просто мечтала об этом, и вот... Впрочем, что его может удерживать? Он добился всего, чего хотел: навязал ей свою волю, позаботился о Питере...
– ...через пару месяцев. Во всяком случае, я постараюсь... – услышала Фейт.
О чем это он? Наверное, обещает выбраться к ним месяца через два... Не к ним – к Питеру. Коу-ла интересует только он, и слава богу.
– Фейт, ты меня слышишь?
– Да-да, не беспокойся, я позабочусь о Питере, с ним все будет в порядке.
– Но с ним и так все в порядке.
– Да, конечно. Правда, он будет скучать без тебя, но...
– Скучать без меня?
– Но ведь ты уезжаешь? Не волнуйся, я постараюсь, чтобы он не слишком переживал. Ты ведь навестишь его? Значит, все в порядке.
– Да ты не слышала ни одного моего слова! – изумился Коул.
– Почему, слышала... – растерянно возразила Фейт. – Ты сказал, что уезжаешь, что постараешься выбраться к нам – к Питеру – через пару месяцев...
– Господи! Да я полчаса распинался впустую! Ты услышала, что я уезжаю, и совершенно оглохла от радости!
– А разве ты не уезжаешь?
– Да, милая, уезжаю и увожу вас с собой, так что Питеру просто не придется скучать. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что назревают перемены.
– Мы уезжаем? Куда? Не понимаю...
– Еще бы! Ты же была чересчур занята своими мыслями, чтобы слушать меня! Наверное, старалась не запрыгать по комнате – от счастья, что наконец избавишься от меня. В Нью-Йорк. Мы едем в Нью-Йорк, ясно?
– Но я... Нет... Мы так не договаривались!
– Мы договаривались, что ты играешь роль моей жены, а значит, всюду меня сопровождаешь. К тому же тебе пора увидеть свой новый дом.
– Мой новый дом? – Глупо было повторять за Коулом как попугай, но Фейт просто ничего не приходило в голову.
– Все правильно. Я живу в Нью-Йорке, значит, и ты тоже.
– Нет, – Фейт покачала головой. – Это невозможно.
Коул разозлился.
– Что за черт? Ты что, помешалась на этой груде камней? – Он, разумеется, имел в виду дом Камеронов. – Тем не менее тебе придется с ней распрощаться: я продам эту рухлядь при первой же возможности.
Фейт не сомневалась, что он говорит правду, но от этого было не легче. Она была просто в панике: хорош этот город или плох, но она хотя бы знает его, здесь все понятно и потому не страшно. А что ждет ее там? Чужие люди, чужие правила игры...
40 
