Последние отзывы

  42  

Но ей еще предстояло подняться наверх.

Констанс вернулась в холл, наполненный ароматом цветов. Она остановилась и посмотрела на букет, каждым нервом чувствуя за своей спиной лестницу, ведущую наверх. От страха у Констанс сжалось горло, а сердце бешено заколотилось.

Наконец она дрожащей рукой взялась за перила, пальцы скользнули по гладкому, свежеотполированному дереву. Медленно, шаг за шагом, она начала подниматься. Одна из ступеней скрипнула, и Констанс вздрогнула.

На верхней ступеньке она остановилась.

Все двери были открыты, словно кто-то сделал это нарочно, чтобы показать: здесь нигде не таится опасность.

Первая дверь справа вела в ее спальню, но Констанс все же вначале зашла в комнату для гостей и удивленно вскрикнула: и это помещение привели в идеальный порядок.

Как и кухня, ванная тоже была полностью восстановлена, и показалась Констанс точно такой же, какой была раньше. На полке даже стоял ее любимый гель для душа и другие туалетные принадлежности.

Все. Осталась только спальня. Констанс сделала глубокий вдох, закрыла глаза, снова открыла… Ей было страшно. Вдруг снова оживут те воспоминания?

Может, пока достаточно? – спросила она себя. Мэтт ведь ничего не говорил насчет того, что я должна зайти в каждую комнату. Разве уже тем, что я все же приехала сюда, я не доказала его неправоту?

Может, другим и доказала, но не себе самой, с внутренней дрожью призналась Констанс.

Она, спотыкаясь, прошла в спальню и замерла на пороге, пораженная. Ей показалось, что не хватает воздуха.

Если внизу во всех комнатах все было в точности как раньше, то в этой ничего прежнего не осталось.

У стены, где раньше стояла кровать и где Кевин пришпилил ножом ту ужасную фотографию, теперь стояли очаровательные резные шкафчики со стеклянными матовыми дверцами.

Кровать теперь стояла напротив окна, и на покрытом затейливой вышивкой светло-персиковом одеяле играли солнечные блики.

Мебель Констанс – чудесный столик и старинный сундук – по-прежнему находилась в спальне, так же как и другие маленькие сокровища – серебряные щетки для волос и хрустальные вазочки с серебряными ободками.

Вещи сохранились, а сама комната стала совершено иной, удивилась Констанс. Но ведь такой ее мог сделать только человек, который очень близко знал меня, знал по-настоящему и понимал все мои чувства.

Может, Хейзл? Или мама? Сердце Констанс вдруг сжалось от осознания вины. В последнее время я была не самым легким в общении и приятным для родных человеком. Я совершенно не заслуживаю того внимания, той заботы и сочувствия, с которым они восстанавливали мой дом.

Констанс подошла к кровати и потрогала освещенную солнцем вышивку на одеяле. На ощупь одеяло было мягкое и теплое…

Послышался какой-то шорох, и Констанс от ужаса замерла на месте.

По лестнице кто-то поднимался. Вот предательски скрипнула та ступенька. В доме кто-то есть!

Констанс открыла рот, чтобы закричать, но голос не слушался ее.

Увидев на пороге тень, Констанс затряслась от страха.

– Констанс… Констанс! Не бойся! Это я, Мэтт.

Мэтт!

Он обхватил ее своими крепкими руками, его глаза светились любовью. Констанс вдруг потеряла ощущение реальности, она словно покинула собственное тело и наблюдала эту сцену со стороны, с любопытством отмечая, какие чувства теперь испытывает.

– Все хорошо, все хорошо, – хрипло шептал Мэтт, продолжая обнимать ее. – Прости, я не должен был так врываться, но увидел у дома твою машину и… Тебе не нужно было ехать сюда одной.

Последняя фраза прозвучала резко, и Констанс вздрогнула.

– Как… как ты попал сюда?

Ее голос вдруг сел, в горле пересохло, слова не шли с языка.

Я ведь заперла за собой дверь. Или… нет?

– У меня есть ключ, – небрежно сообщил Мэтт. – Я почти каждый день приезжал сюда, чтобы убедиться, что…

Он вдруг запнулся и слегка покраснел. И тут Констанс все поняла.

Вовсе не страховой агент с такой заботливой тщательностью восстанавливал ее дом. Это дело рук Мэтта.

– Это… это сделал ты?

– Самое малое, что я мог для тебя сделать, – не стал отрицать он.

– Но зачем? – недоумевала Констанс. – Зачем?

Мэтт грустно улыбнулся.

– Потому что я люблю тебя, разумеется.

– Любишь?!

По ее глазам Мэтт понял, что Констанс и верит, и не верит ему. Он выпустил ее из объятий и медленно, взвешивая каждое слово, сказал:

– Для меня это не был «просто секс», Констанс.

  42