Последние отзывы

  4  

– Постой! – Гейб схватил ее за руку, прежде чем Келси успела выскочить за дверь. – Ты слишком торопишься спустить курок, дорогая….

Он отставил в сторону стакан с минералкой и потер ладонью грудь.

– Да и мишень у тебя такая, что не промахнешься, – добавил он и неожиданно страдальчески сморщился. – Ладно, ты права. Может, мы все-таки присядем?

– Ты садись, а я постою. Мне надо выпустить пар.

Гейб не торопясь опустился на диван. Он никак не мог понять, смутили ли его откровения Келси или, наоборот, обрадовали.

– Мне очень жаль, Келси. Я понимаю, что слова мало что значат, но все-таки прими мои соболезнования.

– Я стараюсь поменьше думать о том, как мне сейчас скверно. Больше всего меня заботит, как переживет потерю Наоми.

– Она справится и снова восстанет из пепла. – Он сказал это совершенно серьезно, и Келси кивнула.

– Надеюсь, нам всем хватит сил, чтобы преодолеть все трудности. – Келси вздохнула и, пройдясь по ковру, взяла со столика один из стаканов, чтобы промочить пересохшее горло. – Я чуть в обморок не упала, когда мне сказали о наркотиках. Это было все равно что потерять Горди еще раз. Теперь судьи проверяют урны с использованным медицинским инструментом – каждую иглу, каждый одноразовый шприц, но даже если они что-нибудь найдут, что это изменит? Горди не вернешь.

– Если скаковая комиссия найдет иглу, которая убила его, то она, возможно, поможет выйти на человека, который это сделал.

Келси упрямо покачала головой.

– Я так не думаю. Я не верю, что преступник.., убийца мог быть столь небрежен, чтобы оставить такую важную улику. Даже если это произошло, то на игле вряд ли найдутся пригодные для идентификации отпечатки пальцев. – Снова разнервничавшись, Келси засунула руки в карманы, но тут же снова вынула их и продолжила оживленно жестикулировать.

– Только подумать, Гейб! Когда я найду того, кто это сделал – а я найду негодяя, чего бы мне это ни стоило, – я заставлю его страдать. Долго страдать!

Келси снова схватила со столика стакан с газировкой и стала смотреть, как со дна поднимаются цепочки серебристых пузырьков.

– Горди сжег свое сердце дотла. Он сражался до конца и даже хотел встать после того, как упал… – Она вздрогнула, но тут же обуздала свое горе. – Рено еще легко отделался – он вывихнул плечо и сломал ключицу, но это – сущая ерунда. И слава богу!

– Джоуи мне рассказал. Через несколько недель Санчес снова будет в строю.

Хватит горевать, думай о завтрашнем дне, приказала себе Келси. Переключить передачу – и вперед!

– Да, его можно выпустить на приз Прикнесс, – задумчиво проговорила она. – Ты знаешь нашего жеребца по кличке Прилив? Он может выступить довольно прилично.

– Умница, – пробормотал Гейб. Келси улыбнулась.

– Нам придется сделать еще очень много, Гейб. Я видела, как увозят Горди… Это очень больно. Мне еще никогда не приходилось терять никого из близких, но я даже представить себе не могла, что первой потерей будет лошадь. Мне было очень больно, Гейб. Я любила его.

– Я знаю.

– И ты тоже… – Она подошла к дивану и приложила ладонь к щеке Гейба. – Извини меня, что я прогнала тебя, когда ты предложил мне помощь. Если бы ты остался со мной, я бы расслабилась, и тогда меня пришлось бы откачивать с валерьянкой и прочим. Зато когда на меня свалилось столько забот сразу, на то, чтобы рыдать и рвать на себе волосы, просто не осталось ни сил, ни времени. К тому же я была уверена, что справлюсь.

– Мне показалось, что ты не хочешь видеть меня, потому что я выиграл.

– Я рада, что ты выиграл. Это было единственное приятное известие за весь день. Если бы я смогла, то обязательно посмотрела бы, как вы выходите на круг почета и как вам вручают кубок.

Келси, рассмеялась и полезла в карман.

– Боже, я совсем забыла! – воскликнула она. – Гляди! – Она протянула Гейбу два билета тотализатора, один был выписан на Дубля, второй – на Гордость Виргинии. – Это я застраховалась!

Гейб поглядел на билеты и почувствовал себя растроганным, как если бы Келси поклялась ему в вечной любви.

– Ты поставила одинаковую сумму на каждого.

– Это потому, что оба значили для меня одинаково много-, Гейб поднял голову. Гнев Келси улегся, вызванный им румянец тоже исчез со щек, и ее лицо снова стало бледным, словно фарфор тонкой работы; огрубевшие от работы ладони были все так же изящны и длинны; элегантный голубой костюм, который Келси надела на скачки вместе с туфельками на высоком каблуке, сидел на ней как влитой.

  4