Последние отзывы

  17  

– Ну а неофициально? Кто мог проникнуть в конюшню?

Келси отрицательно покачала головой, но ее мозг работал с лихорадочной быстротой.

– В день проведения дерби проскользнуть мимо ипподромной охраны почти невозможно. Вероятно, когда смотришь скачки по телевизору, паддок смахивает на проходной двор, но на Самом деле лошадей стерегут очень внимательно.

– А наркотик? Когда, по-вашему, его ввели лошади?

– В том-то и дело… – Келси вздохнула, стараясь успокоиться. Вспоминать о том дне ей все еще было тяжело. – В крови Горди нашли следы дигиталиса и эпинефрина. Это и убило его – сердце не выдержало. Перед самой гонкой Горди был слегка на взводе, но в этом ничего необычного нет. Мо специально заставлял его нервничать.

– А зачем?

– Некоторые лошади бегут резвее, если перед гонкой их как следует завести. Других, особо нервных, нужно, напротив, успокаивать.

– И как вы этого добиваетесь?

– Ну, особых усилий-то не требуется. О том, что им предстоит, лошади узнают сами. Перед гонкой им дают совсем мало корма и делают легкую проминку. Кроме того, чистокровные лошади легковозбудимы, они очень остро чувствуют общую атмосферу, так что на утренней тренировке их даже приходится сдерживать – им не терпится помчаться во весь опор.

– А лекарственные препараты? Лицо Келси окаменело.

– Никаких наркотиков, лейтенант. Мы не пичкаем наших лошадей ничем, что не было бы официально разрешено или могло нанести вред их здоровью. Та гадость, которую кто-то ввел Горди, заставила его сердце сокращаться чаще, чем допустимо. Плюс его собственный адреналин. Гонка, напряжение скачки, полуторамильная дистанция – вот что убило его.

То же самое Росси прочитал в протоколе о вскрытии лошади.

– А почему жокей не почувствовал, что что-то не так?

Келси стиснула зубы. Она никому не позволит обвинять Рено! Особенно после того, что ему пришлось пережить. Она сама видела, как он страдал тогда и как он страдает сейчас.

– Горди был рожден для того, чтобы бегать, и с первых шагов его учили тому же – бегать. Он не спотыкался, не упрямился, не пытался сопротивляться жокею. Да вам достаточно просто проглядеть пленку, чтобы понять, что Горди отдавал все силы, чтобы выиграть эту гонку. И погиб. Рено еще повезло, что он не убился при падении и не попал под копыта.

Росси заглянул в свою записную книжку. Видеоотчет о скачках он видел несколько раз, прокручивая пленку с замедленной скоростью и даже останавливая ее, чтобы получше рассмотреть отдельные кадры. В конце концов он кивнул.

– Не могу с этим не согласиться. Если бы он упал на дорожку, а не на внутреннюю площадку скакового круга, его наверняка бы затоптали. А судя по тому, как он приземлился, дело едва не кончилось сломанной шеей.

– Слава богу, Рено только сломал ключицу и выбил плечо. Теперь он не сможет участвовать в скачках как минимум месяц..

– Ну хорошо… – Росси закрыл блокнот. – Мне придется переговорить с теми людьми, которых вы мне назвали, чтобы, так сказать, очертить перспективу.

– Я благодарна вам за вашу добросовестность, лейтенант, но я просила бы вас не допрашивать мою мать без крайней необходимости.

– Это была ее лошадь, мисс Байден.

– Я уверена, что вы прекрасно меня поняли. – Келси поднялась с кресла, готовясь защищать Наоми до последнего. – Вам наверняка известно, что стоит за ее нежеланием встречаться с полицией.

– Несколько вопросов…

– Это не имеет значения, лейтенант. Полицейское расследование есть полицейское расследование. И еще… Я не знаю, способны ли вы это понять или нет, но для Наоми это настоящее большое горе. Чисто человеческое горе, лейтенант, так что свои вопросы вы можете задать мне или скаковой комиссии.

– Ну, если вы так ставите вопрос, мисс Байден… Я не буду ничего обещать, но пока я не вижу острой необходимости тревожить вашу матушку.

– Благодарю вас. – Келси шагнула вперед, к двери, с явным намерением поскорее выпроводить полицейского. – Кстати, лейтенант, это не вы расследовали дело моей матери?

– Нет, не я. Я тогда учился в полицейской академии и был зеленым, как салат.

– В таком случае мне хотелось бы знать, кто вел то дело.

– Должно быть, капитан Типтон. Джим Тип-тон. Сейчас он уже на пенсии. Я служил под его началом, когда он был лейтенантом, и потом, когда он стал капитаном. Типтон – хороший коп.

– Я в этом не сомневаюсь. Спасибо вам, лейтенант.

– И вам, мисс Байден.

  17