Последние отзывы

  52  

Стоя в центре деревни, потея под поздним августовским солнцем, меня проверяли все эти святоши, и я чувствовала себя незащищенной, голой. Странный запах наполнял воздух вокруг меня. И я не могла определить, был ли это запах горелой травы?

Нет, думала я, проглатывая комок в горле. Это запах страха. Моего страха.

Преподобный Винтроп заговорил с толпой, рассказывая о зле, преобладающем среди нас. Я старалась слушать, старалась создать оборону внутри себя, когда я увидела кого-то движущегося через толпу — кого-то до боли знакомого.

Диармуд!

Я почувствовала, как растет моя жизненная сила, когда он повернулся ко мне. Наши глаза были отстранены от всего, происходящего вокруг, я ощущала это в воздухе между нами. Он все еще любит меня. И он пришел сказать мне это, и освободить меня от этих оков. Он придет во время моего суда и спасет меня. Я закрыла глаза и сконцентрировалась на том, чтобы послать ему сообщение. Диармуд спасет меня еще раз. Все это произойдет очень скоро.

Ты пришел, чтобы спасти меня! Сказала я ему с помощью туа-лабра. Я знала, что он придет за мной.

Я ждала ответа.

Но все, что я слышала был голос Преподобного, обвинявшего меня в колдовстве. "Придя на ручей однажды утром, я видел ее, проводящей какой-то языческий ритуал." сказал он своим противным голосом.

Я внезапно припомнила тот день, когда я слышала кого-то на тропинке. Это было утро после Белтейна. Я пришла к ручью, и сняла одежду, чтобы искупаться.

"Я купалась" ответила я, вглядываясь в толпу для поддержки. "Или я единственная девушка, купающаяся во время рассвета?"

"Без какой либо одежды?" спросил Преподобный Винтроп.

Некоторые люди из толпы засмеялись, как если бы он сказал какую-то шутку.

"Чего вы все смеетесь, когда большинство из вас использует реку для умывания?" сказала мама. Толпа замолчала. "Или же это от вас идет такая вонь? Лично я вижу человека, которого без основательно обвиняют"

Министр скрестил руки на груди, презрительно смотря на мою мать. "Женщина, вы что-то имеете против? Это между прочим официальная инквизиция."

"Я мать Роуз МакЭван. И я знаю, что она добрая и благородная девушка."сказала Силь. Ее волосы были покрыты небольшой вуалью, ее голос был стойкий, несмотря на ее раны. "Все то, в чем вы ее обвиняете это неправда. Я клянусь вам. И прошу освободить ее, и вернуть в родной дом."

Это было опасно говорить в мою защиту, но мама была готова рисковать. В некотором смысле я понимала, что не заслуживаю этого. Надавив одной рукой на ребенка в животе, я удивилась, как же далеко может зайти любовь матери к своему ребенку.

Преподобный Винтроп искривил свои губы, как будто слова Силь были кислыми на вкус. "Это слова ее матери." заявил он. "И я еще не встречал матери, которая ясно видит недостатки своего ребенка."

Я обернулась к Диармуду и послала ему еще одно сообщение: "Этот человек проявляет неуважение к моей матери!" хотела я ему сказать. "Сделай шаг вперед и объясни ему все!" Но он уже смотрел на Преподобного, и делал вид, что не понимает меня.

"Таким образом" продолжал министр. "это не было для меня сюрпризом, когда эта молодая девушка пришла ко мне с доказательством, что Роуз МакЭван является ведьмой" Он указал на Сиобан. "Расскажите нам пожалуйста, что вы знаете"

Сиобан вышла в перед. Она вытянула шею и гордо подняла подбородок. "Она ведьма!" Сказала она стальным голосом. "Я видела, как она занималась колдовством."

Хотя она была едва убедительной, она улыбнулась радостно.

Я повернулась к Диармуду, интересно, что он думал о своей невесте сейчас? Знал ли он, что она была предательницей и лицемером?

Лицо Диармуда было бледным, в его голубых глазах сверкало что-то, что я не могла распознать. Удивление? Возможно он и не знал, что Сиобан была моим главным обвинителем.

Сделай шаг вперед и останови ее, приказала я ему. У тебя хватит сил остановить ее. Не позволяй этому продолжаться!

Но кажется он не получил моих сообщений. В каких облаках он сегодня витает?

"Что делала Роуз МакЭван?" спросил Преподобный Винтроп у Сиобан. "Помнишь то, что ты мне рассказывала?"

"Да" ответила Сиобан. "Я видела ее танцующую ночью в лесу! Она танцевала с самим Дьяволом!"

Ее слова были словно удар хлыстом по обнаженной коже. Как она могла сказать такое? Даже если она и ненавидела меня, неужели она не понимала, что эти слова станут моим смертным приговором? Я прижала руку к своим горячим щекам, я была слишком напугана, чтобы возразить ей, слишком напугана, чтобы плакать.

  52