26 
Он появился как раз вовремя, чтобы услышать выступление Алтеи. На ней был рыжеватый костюм, которому положено было выглядеть неярким и скучным. Но вместо этого невзрачный костюм производил сильный эффект в сочетании с ее густыми волосами, закрученными в высокую прическу, и ниткой жемчуга на шее.
Кольт уселся в конце зала и наблюдал, как она умело, терпеливо и разрушительно обличала защиту. Она ни разу не повысила голос, ни разу не запуталась в словах. Все, кто наблюдал за ней и слушал ее речь, включая присяжных, наверняка оценили ее сдержанный, бесстрастный профессионализм.
И так и было, размышлял Кольт, вытянув ноги и терпеливо выжидая. Наверняка никто из тех, кто наблюдал за ней сейчас, не мог и представить, что она могла пылать, как костер, в объятиях мужчины. Его объятиях.
Никто не мог представить, как эта аккуратная, сдержанная женщина выгибается и напрягается от прикосновений мужчины, его прикосновений.
Но черт его подери, если он смог бы забыть об этом.
И, глядя теперь на Алтею, полностью сосредоточенную на своей работе, он стал замечать другие мелкие подробности.
Она устала. Он понял это по ее глазам. Снова и снова в ее голосе едва заметно начинали появляться нетерпеливые нотки, когда от нее требовали повторить сказанное. Она вздрагивала, скрещивая ноги. Это было едва заметное движение, как обычно. Но за этим он чувствовал нечто большее. Это не нервозность, пришло ему в голову. Беспокойство. Она хотела, чтобы все побыстрее закончилось.
Когда перекрестный допрос был завершен, судья объявил пятнадцатиминутный перерыв. Алтея вздрогнула от удара молотка. На ее лице промелькнула легкая, едва уловимая гримаса, но он заметил ее.
Джек Холмсби схватил ее за руку, прежде чем она успела отодвинуться.
— Отличная работа, Тея.
— Спасибо. Ты без проблем смог привлечь его.
— Меня это не особенно волнует. — Он слегка сдвинулся, чтобы загородить ей дорогу. — Послушай, мне жаль, что тогда вечером у нас ничего не вышло. Так почему бы нам не попробовать еще раз? Как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной завтра вечером, только ты и я?
Алтея немного подождала, его наглость не удивляла ее, а скорее утомляла.
— Джек, скажи, слова «за каким чертом» имеют для тебя какое-то значение?
Он в ответ лишь расхохотался и слегка сжал ее руку. На какое-то мгновение у нее мелькнула безумная мысль сбить его с ног, а затем понести наказание за нападение.
— Да ладно тебе, Алтея. Мне хотелось бы наверстать упущенное.
— Джек, мы с тобой оба знаем, что тебе хотелось бы заполучить меня. Но этого не про-изойдет. А теперь отпусти-ка мою руку, пока мы с тобой еще на одной стороне закона.
Не надо быть такой…
— Лейтенант? — с подчеркнутой медлительностью обратился к ней Кольт. Его взгляд скользнул по Холмсби. — Найдется минутка?
— Найтшейд. — Ее чертовски разозлило, что он видел их небольшую потасовку. — Извини, Джек. У меня срочная работа.
Она широкими шагами направилась к выходу из зала, и Кольт поспешил следом.
— Если у тебя есть что-то новенькое, то выкладывай поскорее, — приказала она. — Сейчас я не в восторге от законников.
— Дорогая, у меня нет с собой ничего нового, кроме трусов, что сейчас на мне.
— А ты весельчак, Найтшейд.
— А ты выглядишь как леди с чувством юмора. — Он взял ее за руку и напрягся, когда она окаменела. Овладев собой, он увлек ее к выходу. — Моя машина у входа. Почему бы нам не прокатиться, пока я посвящу тебя в суть дела?
— Отлично. Я пришла сюда пешком из участка. Ты можешь отвезти меня обратно.
— Идет. — Он обнаружил на ветровом стекле штрафной талончик. Что ж, в этом нет ничего удивительного, ведь он припарковался в недозволенном месте. Он запихнул талон в карман и забрался в машину. — Прости, что прервал твой ритуал спаривания.
— Поцелуй меня в зад. — Она решительно щелкнула застежкой ремня.
— Лейтенант, я мечтаю о том, чтобы сделать это. — Склонившись к ней, он распахнул бардачок. На этот раз она не напряглась, ощутив его прикосновение, только слегка отодвинулась. — Вот.
— Что это? — Она уставилась на бутылочку с аспирином.
— От твоей головной боли.
— Я в порядке. — И это не ложь, подумала Алтея. То, что она испытывала, нельзя было назвать простой головной болью. У нее было ощущение, словно товарный поезд на огромной скорости проносится в ее голове.
26 
