Последние отзывы

  67  

Бун открыл было рот, но снова закрыл. Он сам больше суток ломал голову над загадкой, так и не найдя приемлемого решения.

— Не могу. Только это не означает, что я покорно проглочу твое объяснение.

— Хорошо. — Ана встала, приложила ладонь к его груди. — Ты устал. Мало спал. Сердце колотится, спазм в желудке.

Он насмешливо вздернул бровь.

— Не надо быть колдуньей, чтобы догадаться.

— Правда. — Пока он не успел отстраниться, она дотронулась одной рукой до его лба, а другой до желудка и через минуту спросила: — Лучше?

Захотелось сесть, но Бун побоялся, что потом не встанет. Она к нему едва прикоснулась, а от боли следа не осталось.

— Что такое? Гипноз?

— Нет. Посмотри на меня.

Он повиновался и увидел перед собой незнакомку с пышными светлыми волосами, развевавшимися на ветру. Янтарная колдунья… Неудивительно, что статуэтка так напомнила ему соседку.

Ана заметила на его лице потрясение и просыпавшееся понимание.

— Когда ты предложил мне стать твоей женой, я просила дать мне время, чтобы придумать, как лучше сказать. Боялась… — Она отдернула руки. — Боялась, что ты на меня посмотришь вот так, как сейчас. Словно вообще не знаешь меня.

— Бред. Слушай, я пишу всякую белиберду, зарабатывая на жизнь, и вполне способен отличить вымысел от факта.

— Мои способности к магии весьма ограниченны. — Ана все же полезла в карман, где всегда было несколько кристаллов. Не сводя глаз с Буна, вытащила их и открыла ладонь. Камни начали медленно разгораться, лиловый цвет аметиста стал глубже, розовый кварц обрел яркость, зеленый малахит искристо засверкал. Потом они поднялись на дюйм, на два, закружились, мерцая в воздухе. — Тут Моргана гораздо талантливее.

Бун уставился на летающие кристаллы, не находя логического объяснения.

— Она тоже колдунья?

— Моя кузина, — просто напомнила Ана.

— Значит, и Себастьян…

— Себастьян наделен даром прозрения.

Не хочется верить, но и нельзя отрицать то, что видишь собственными глазами.

— И вся твоя родня… — забормотал Бун. — И отцовские фокусы…

— Магия в чистом виде. — Ана поймала кристаллы в воздухе и сунула в карман. — Как я уже говорила, отец истинный мастер. И остальные, каждый в своем роде. Мы чародеи. Все. — Она потянулась к нему, он отпрянул. — Прости, мне очень жаль.

— Очень жаль? — Потрясенный до глубины души, Бун обеими руками рванул себя за волосы. Это наверняка сон, кошмар. Однако он стоит на собственной террасе, чувствует дуновение ветра, слышит шум моря. — Прекрасно. Потрясающе. Тебе жаль? Чего? Того, что ты такая, какая есть, или того, что не сочла это стоящим упоминания?

— Не того, что я такая, какая есть. — Ана гордо выпрямила спину. — А того, что искала для себя оправданий, опасаясь признаться. И особенно того, что теперь ты не можешь взглянуть на меня так, как вчера.

— Чего ты ожидала? Что я попросту выброшу это из головы и начну с того, на чем мы остановились?

— Я точно та же, какой была вчера и какой буду завтра.

— Колдуньей.

— Именно. — Ана скрестила на груди руки. — Колдуньей, от рождения наделенной искусством целительства. Я не отравляю яблоки и не заманиваю детишек в пряничный домик.

— Это должно облегчить мне душу?

— Такой силой даже я не обладаю. Повторяю: каждый из нас отвечает за свою судьбу. — Она сообразила, что он держит ее за руки. — Ты сам должен сделать выбор.

Бун попытался сосредоточиться и не сумел.

— Для признания тебе требовалось время. Видит Бог, мне тоже нужно время на раздумье. — Он развернулся, сделал шаг и замер. — Джесси!.. Джесси у Морганы…

Ана печально усмехнулась:

— Ах да, у моей кузины-колдуньи. — По щеке скользнула слезинка. — Как думаешь, что она сделает? Наложит на нее заклятие? Запрет в башне?

— Не знаю, что думать. Господи помилуй, попал в волшебную сказку! Что я должен думать?

— Что хочешь, — устало ответила Ана. — Я не могу себя переделать, да и не желаю. Даже ради тебя. Но будь я злобным выродком, поверь, не стояла бы здесь, глядя тебе в глаза.

— Я…

— Рассказать, что сейчас чувствуешь? — спросила она, подавив очередной приступ отчаяния. — Чувствуешь себя обманутым, злишься, страдаешь. Подозрительно относишься ко мне, к тому, что я могу сделать или действительно сделаю.

— Мои чувства — мое личное дело, — отрезал он, передернувшись. — Не хочу, чтобы мне вот так лезли в душу.

  67