очень нудно 
9 
«Восточную и западную стены здания – выбеленные временем и производившие впечатление доисторических – подпирали невероятно громоздкие скамьи. По всему залу в беспорядке расставлены разнокалиберные деревянные стулья. На северном конце размещалась стойка бара, которая служила не только для выпивки, но и для выдачи посетителям их зонтиков, пальто и свертков. На одном краю стойки красовалась коробка из-под сигар, заполненная скисшими чернилами, а рядом с ней торчали два гусиных пера, засунутые в гильзу 8-го калибра – стальные перья здесь отсутствовали, хотя были изобретены еще в 1830 году... На другом конце бара горело с десяток разнокалиберных сальных свечей, воткнутых в небольшие деревянные чурбаки с просверленными в них отверстиями, которые были прибиты к стене ржавыми гвоздями. Эти оплывшие огарки, источавшие слабый, мерцающий свет, напоминали плакальщиков на похоронах.
Чикаго в 1833 году
Чтобы не разносить грязь по всему дому, верхняя одежда и кожаные башмаки посетителей, собиравшихся здесь переночевать, размещалась вдоль одной из стен. Под стойкой виднелся большой деревянный ящик для чистки обуви, в котором было две раздолбанные сапожные щетки и несколько кусков застывшего сала, давно почерневшего от употребления. По углам мерцало несколько старинных керосиновых фонарей, изготовленных из оловянных перфорированных пластин. Имелся также непременный трут с огнивом, который использовался не менее полусотни раз на дню для разжигания трубок, когда ржавая кухонная плита отправлялась на летние каникулы. Над ящиком с трутом висели старомодные настенные часы с корпусом из вишневого дерева...
Чрезвычайно примитивные туалетные принадлежности состояли из оловянных тазиков для умывания, грязных полотенец, крошечных зеркал и беззубых расчесок. Позади раковины для умывания стояло несколько плошек с мягким мылом. Хотя новичку такое обилие мыла могло показаться излишним, однако после чистки сапог или смазки вагонных осей дегтем это средство гигиены уходило в больших количествах.
Посреди зала в низком и заполненном песком ящике громоздилась печь, которая использовалась не только для обогрева, но и для кипячения воды... На ужин хозяин созывал всех с помощью большого колокола, и его оглушающий сигнал не вызывал у гостей никаких сомнений по поводу цели приглашения. В столовой размещались два длинных обеденных стола, покрытые засаленными зелеными скатертями. К столу подавали блюда с жареной дикой уткой, курицей в соусе и пирогами с начинкой из мяса диких голубей. Чай и кофе были без молока, но сладкие – с добавлением кленового сахара, который поставляли местные индейцы. Такое «роскошное» завершение банкета заставляло клиентов немного забыть о дешевой и грубой еде, надоедливо жужжащих мухах, комарах и ползающих по столу тараканах...»
Под разными вывесками – включая «Чикаго», «Станция», «Атлантик» и «Дом на Вест-Лэйк-стрит» – эта таверна служила гостиницей вплоть до 1859 года, когда ее превратили в доходный дом. В 1880 году это здание числилось по адресу Милуоки-авеню, дома № 33 – 37 и еще много лет было символом старого Чикаго.
Гостиницу «Соганаш», первое каменное двухэтажное здание в Чикаго, возвел в начале 1831 года Марк Бебьен, пристроив его к своей однокомнатной бревенчатой лачуге, где он проживал с декабря 1826 года. Свое название гостиница получила в честь индейского вождя, который в официальных документах числился как Билли Колдуэлл. За исключением короткого периода осенью 1837 года, когда Гарри Айшервуд и Александр Маккензи отдали таверну под спектакли первого чикагского театра, проведя успешный шестинедельный сезон, «Соганаш» оставалась гостиницей вплоть до пожара 4 марта 1851 года, во время которого она полностью выгорела. Именно на этом месте, углу Лэйк– и Маркет-стрит, позднее был возведен «Республиканский вигвам», в котором Авраам Линкольн был провозглашен президентом 16 мая 1860 года.
Условия в «Соганаш» были немногим лучше, чем в «Зеленом дереве», а в некотором смысле много хуже. Патрик Ширрефф, фермер-шотландец, посетивший Чикаго в 1833 году, писал, что в таверне Бебьена «царили невероятная грязь и беспорядок». Английский путешественник и писатель Чарльз Джозеф Латроб, также побывавший в Чикаго в 1833 году, описывает «Соганаш» как «отвратительный двухэтажный барак», в котором «отчетливо проявлялись самые мерзкие явления американской действительности – разврат и бандитизм. А предлагаемая посетителям еда была столь отвратительна, что мы не смогли к ней притронуться, даже несмотря на сильный голод. Похоже, самого владельца эти проблемы абсолютно не заботили, хотя жирная и насквозь пропахшая дымом фигура управляющего непрерывно мелькала по всему зданию с утра до вечера». Коренастый француз «с красной мордой и тщательно подстриженными баками, одетый в синий фрак с бронзовыми пуговицами», оставался неотъемлемым символом Чикаго на протяжении многих лет. Большую часть времени он объезжал своих лошадей, охотился на уток и другую дичь прямо с парадного крыльца своей таверны или сплетничал с приятелями.
9 
