Последние отзывы

  49  

Наконец-то с этим покончено. «Шелковая бабочка» принадлежит Арианне.

Он хотел сделать это еще несколько недель назад, но сначала эта авария, а потом…

А потом его слишком ослепила ярость, чтобы он мог принимать разумные решения.

Сейчас он немного успокоился. И его гнев почти испарился. И какой в этом смысл? У него теперь есть сын. Но он не потерял жену. В конце концов, у него никогда ее и не было.

Доминик встал со стула, подошел к окну и посмотрел на открывавшийся вид. Окно выходило на развалины Колизея. Потрясающее зрелище.

Теперь, глядя на останки гигантской арены, он думал о ничтожестве человека, о тщете его усилий и беспомощности перед ударами неумолимой судьбы.

— Селия, — сказал он, нажимая на кнопку связи, — Селия, черт возьми, ты меня слышишь?

— Да вас слышно в самом дальнем закоулке Рима, — спокойно ответила его помощница.

Доминик поднял голову. Селия стояла в дверях, как всегда являя собой безупречный образец профессионального секретаря с ручкой и блокнотом в руках. Он вспылил, но решил на этот раз пропустить ее комментарий мимо ушей.

— Ты позвонила?

— Да.

— И? Мне что, надо клещами вытягивать из тебя каждое слово?

— Только в одном магазине слышали об этой новой игрушке.

— Мне наплевать, слышали они о ней или нет. То, что меня интересует…

— Купила ли я эту игрушку. Да. Ее уже завернули и отправили по вашему адресу.

— Отлично. — Доминик поднялся. — Я ухожу.

— Я вижу, — заметила Селия, бесстрастно глядя, как Доминик Боргезе проходит мимо нее. Ее босс явно был несчастлив. Она не могла понять, почему. У него была красавица жена и ребенок, которого он бесспорно обожал. Но этого было недостаточно. Иногда ей хотелось взять его за плечи и встряхнуть хорошенько… но существовали границы, которые не стоило переходить.

Она вздохнула, сдвинула стол, поправила стопку документов и окликнула его:

— Синьор Боргезе! — Он обернулся, и она заспешила к нему. — Вы забыли это.

— A, grazie. Хорошо, что ты заметила.

— Да, я тоже рада. Человек, который дарит такие подарки жене и ребенку, рано или поздно сможет купить их любовь.

Лицо Доминика покраснело.

— Что ты сказала?

Селия выпрямилась.

— Давайте. Увольте меня. То, что вы делаете со своей жизнью, меня совершенно не касается.

— Да, — холодно сказал он, — не касается. — Следи за тем, что ты говоришь, Селия. Или однажды ты зайдешь слишком далеко.

— Сын вас боготворит. Жена обожает. И тем не менее вы ходите с таким лицом, что уже напугали всех служащих и разогнали большинство клиентов.

— Это чушь. И я тоже знаю, что сын любит меня. Тебе не стоит говорить очевидных вещей.

— И жена тоже.

— Вот что. Собирай свои вещи. Ты уволена.

— Увольте меня. Но правда остается правдой.

— Черт возьми! — прорычал Доминик, ударяя кулаком по стене. — Как ты смеешь рассуждать о чувствах моей жены?

— Когда вы попали в аварию, она поселилась в больнице. Она не отходила от вашей постели. Синьор, она думала, что вы умираете. И если бы это случилось, синьор, я думаю, она бы тоже умерла.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Да неужели? — печально улыбнулась Селия. — Хорошо, пойду соберу вещи.

— Не надо ничего собирать, — проворчал Доминик. — Кому, кроме меня, нужна такая болтливая секретарша? Иди работай, но держи язык за зубами и верь мне, когда я говорю, что ты не знаешь всей правды.

— Доверие нужно завоевывать, синьор Боргезе. Вы не можете требовать его как какую-то услугу.

— Не говори загадками. Мне сейчас не до того. Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Только то, что вы тоже не можете знать всей правды, особенно когда речь идет о чувствах женщины. Спокойной ночи, синьор.

Доминик открыл было рот, но передумал. Мужчина не может победить в подобной словесной схватке. Да и какой прок в обсуждении чувств? Мужчины знают об их существовании, но принимают во внимание только голые факты. Он так и сказал Арианне в день их ссоры.

Факты — вот что важно.

Мрачный как туча, он вышел из здания, сел в машину и поехал домой, пытаясь понять, почему он все время думает о своем неудавшемся браке, хотя ему в высшей степени наплевать на свою жену.

Тем более что, небеса свидетели, она его никогда не любила и не любит.

* * *

Джованни отправился спать, прижимая к груди новую игрушку.

— Спасибо за подарок, папочка.

  49