Последние отзывы

  25  

— Это моя любимая песня, — добавил он, понизив голос.

— Эй, дружище, а у меня ты не считаешь нужным ничего спросить? — произнес Себастьян нарочито грозно.

Лицо блондина вытянулось, он медленно перевел на него взгляд.

— С какой это стати Арчибальд должен что-то у тебя спрашивать? — выпалила Ева, вступая в разговор. — Я сразу объяснила ему, что отдыхаю здесь одна, что ты просто мой приятель, что мы с тобой всего-навсего члены одной туристической группы. — Она повернулась к мужчине и сладко улыбнулась. — Извини, Арчи, у меня все еще гудят ноги.

Тот вздохнул.

— Жаль. Если почувствуешь себя лучше, тогда станцуем позднее.

— Договорились.

Ева одарила его еще одной улыбкой, и он, пожелав ей приятного аппетита, ушел.

— Что ты себе позволяешь? — непривычно строгим приглушенным голосом произнесла она, повернувшись к Себастьяну и нахмурив брови. — Я не ребенок и не нуждаюсь в чьей бы то ни было опеке!

Себастьян посмотрел в ее засиявшие злым блеском глаза, и у него возникло такое чувство, будто она сердится сейчас не только на него за, по сути, невинную выходку, а на мужчин вообще, не раз заставлявших ее страдать. Он еще раз задумался о том, что практически ничего не знает о ее нынешней жизни, но постарался не заострять на этой мысли внимания.

Ева взяла бокал и одним глотком допила остававшееся в нем вино. Ее грудь высоко вздымалась под тонким шелком, ноздри слегка подрагивали. Она уставилась в тарелку с недоеденным ужином, очевидно желая скрыть эмоции, отражающиеся в глазах.

Себастьян неожиданно увидел в ней новую женщину — жаждущую жить независимо и свободно, ненавидящую повелений и приказов, женщину с чувством собственного достоинства. У него в груди как будто подул ураганный ветер — до того стало волнительно, тоскливо и вместе с тем радостно на душе. О том, что это ее очередная маска, ему не хотелось даже думать. Вернее, в эту самую секунду он напрочь забыл все то, что знал о ней со студенческой поры.

— Ева… — сорвался с его губ страстный шепот, — как было бы здорово, если бы сейчас свершилось чудо и мы вернулись в тот наш вечер… Хотя бы на полчаса…

Она сразу догадалась, о каком вечере идет речь. О том вечере в Самбуру, когда они поцеловались. Себастьян понял это по ее глазам — едва он заговорил, она устремила на него удивленно-растерянный взгляд.

— Ты сказка, Ева, сказка, об окончании которой — плохом или хорошем — даже страшно думать… — Себастьян как будто не владел собой: слова, все эти дни просившиеся наружу, полились словно сами по себе. — С тобой я как будто прикоснулся к волшебству и хочу, чтобы ты знала об этом.

На протяжении некоторого времени они смотрели друг на друга, не двигаясь и не говоря ни слова. С каждым последующим мгновением реальность — этот бар, снующие между столиками официантки, смех, музыка, люди вокруг — все дальше и дальше отдалялись от них, словно поняв, что мешают.

— Пойдем отсюда, — неожиданно для себя произнес Себастьян.

— Пойдем, — тихо, каким-то странно глухим голосом прошептала Ева.

Все, что последовало дальше, происходило как во сне. Себастьян тут же подозвал официантку и расплатился. А когда поднял голову, Ева с сумкой на плече уже направлялась к выходу.

Они не обсуждали, куда именно пойдут.

Оба, будто давно условившись, зашагали к отелю.

То, что творилось у Себастьяна в душе, он не смог бы описать словами ни в тот момент, ни позднее. У него было такое ощущение, что он подхвачен ласковой пенной волной и движется прямиком в те края, где познают величайшее блаженство.

Они ни о чем не разговаривали и даже не держались за руки, как будто боялись, что если прикоснутся друг к другу сейчас, то их вмиг поглотит пучина страсти. Но шли торопливо, едва не переходя на бег, как если бы опасались куда-то опоздать.

Номер Себастьяна располагался на третьем этаже. Когда двери лифта закрылись за их спинами, он с чрезмерным усилием надавил на кнопку и взглянул на Еву. Она смотрела на него полным отчаянной решительности, радости и испуга взглядом. На ее щеках играл румянец, губы были приоткрыты, пальцы теребили плетеный ремешок висящей на плече сумки.

— Ева… — прошептал Себастьян одними губами.

Лифт остановился, дверцы с тихим шумом разъехались. И, схватив молодую женщину за руку, он вывел ее в коридор.

Как они подошли к номеру, как открыли дверь ключом, как очутились в спальне — ничего этого Себастьян не помнил. В памяти осталось лишь ощущение слепящего, граничащего с умопомешательством желания и томительного, будоражащего кровь предвкушения немыслимого счастья.

  25