34 
— Мадемуазель Дюфур? — спросил инспектор строгим тоном.
Софи кивнула, и он двинулся вслед за ней к дому. Войдя в гостиную, инспектор огляделся, увидел по-прежнему стоявшую на столе бледно-розовую вазу и, вероятно, несколько удивился. Обычно краденое не выставляют напоказ. Откашлявшись, инспектор сказал:
— Прощу прощения, мадемуазель, но, по поступившим к нам сведениям, эта вещь, — он указал на вазу, — возможно, является краденым имуществом.
— Ваши сведения ошибочны, — ответила Софи, стараясь не глядеть на Ива и не утратить достоинства. — Эта ваза принадлежала моей прабабушке.
— Допустим, — кивнул полицейский. — Можете ли вы представить доказательства своих прав на эту вазу?
Разумеется, никаких доказательств у Софи не было. Только слова матери. Поверит ей полицейский или нет, она должна все объяснить ему. Почти физически ощущая устремленный на нее сзади насмешливый взгляд Ива, она твердо проговорила:
— Боюсь, что сейчас не могу предоставит никаких доказательств. Я разыскала эту вазу здесь, в доме, по просьбе моей матери и по её описанию. Для меня вполне достаточно ее утверждения, что ваза принадлежит нам.
— Могу ли я поговорить с вашей матерью? — спросил полицейский.
Софи прикусила губу.
— Нет, это невозможно,— ответила она неохотно после небольшой паузы.— Дело в том, что мои родители сейчас в отъезде.
— А кто ваши родители и где они находятся?
— Мой отец— археолог, профессор Дюфур, — объяснила Софи.
Державшийся в стороне Ив с интересом вслушивался в ее слова. Сам-то он ничего не успел узнать о ее семье. Сейчас в нем все сильнее росло подозрение, что все происходящее вызвано каким-то недоразумением. Однако ничто не могло поколебать его уверенность что эта ваза — из дома Батистена.
— Сейчас он и моя мама,— продолжал Софи,— в экспедиции в Египте. Раскопки только что начались, и мне не хотелось бы прерывать их, вызвав родителей сюда.
— Кроме них, может ли кто-нибудь подтвердить права вашей семьи на эту вазу? Насколько я понимаю, никто?
— Да, вы правильно понимаете, — тихо ответила Софи, пытаясь унять дрожание губ и запрещая себе думать о том, как торжествует сейчас Ив.
— Месье Каррер, вы по-прежнему считаете, что эта ваза украдена из дома Батистена Гренье? — обратился полицейский к Иву.
— Не считаю, а твердо знаю,— поправил его Ив. — Я сам, по просьбе Батистена, оценивал эту вазу, и, как вам известно, она числится среди вещей, украденных из его дома.
Инспектор пристально смотрел на Софи, и та чувствовала себя под его взглядом все более неуютно. Нет, она не признавала за собой никакой вины, но... Что, если она ошиблась и это не та ваза, которую описывала ей мать?
— Мама хорошо помнит, что такая ваза всегда стояла в комнате прабабушки,— запинаясь, сказала она.— Но если произошла какая-то ошибка...
— Ошибка?— фыркнул Ив, но, встретив яростный взгляд Софи, осекся.
— Если произошла какая-то ошибка,— твердо повторила она,— поверьте, мама первая скажет вам об этом. Я же могу только...
Она внезапно умолкла, поняв, что не может совладать со слезами и с голосом. Ничего не могло быть хуже, казалось ей, чем сейчас разрыдаться на глазах у Ива, обнаружить перед ним свою слабость. Только бы скрыть от него, какую боль он ей причинил!
— Ну что ж! — задумчиво проговорил инспектор, решившись прервать эту тягостную сцену. В глубине души он сочувствовал Софи и сильно сомневался в ее вине, но, с другой стороны, не мог игнорировать и показаний Ива. — Я предлагаю забрать эту вазу в полицию и оставить ее там до тех пор, пока мы не сможем идентифицировать ее.
Софи благодарно кивнула ему. Она вытащила из шкафа коробку, помогла упаковать вазу и проводила полицейского к машине. Тут она осознала, что Ив остался в доме, и неохотно вернулась обратно. Меньше всего она была сейчас расположена общаться с ним.
— Я не мог не сообщить в полицию,— начал он, и против его воли эти слова прозвучали вызывающе.
Софи пожала плечами. Повисло тяжелое молчание. Наконец она заговорила. Нечего было надеяться, что он поверит ей, но она не могла молчать.
— Я понимаю, ты думаешь, что я лгу, но это не так! Мы обе говорим правду: и я, и моя мама. Ваза действительно принадлежит нам.
— Десять минут назад ты не была в этом так уверена,— сразу рассердившись, безжалостно напомнил Ив.
— Мама никогда не стала бы лгать,— со спокойным достоинством возразила Софи, почувствовав насмешку в его голосе. — Никогда! Она не...
34 
