... 
37 
Теперь она понимала, что до последней минуты надеялась увидеть его, хотя и испытывала смутные опасения при мысли, что он тоже окажется в руках Жиля де Реца… Надеялась увидеть его насмешливую улыбку, прищур глаз, появлявшийся у него, когда он смотрел на нее… Надеялась вновь обрести надежное укрытие в его объятиях… Часовой глядел на нее с явным беспокойством.
– Госпожа, – прошептал он, – дождь усиливается. Вы продрогли, дрожите. Вам надо вернуться к себе.
Несмело протянув ей руку, он одновременно взялся за факел, чтобы проводить ее по темной лестнице. Слабо улыбнувшись ему, она выпрямилась.
– Спасибо… мне нужно вернуться к себе, вы правы. Впрочем, здесь делать больше нечего.
Ветер завывал еще сильнее, и она пошатнулась под его свирепыми порывами, так что часовому пришлось поддержать ее. Вместе они спустились по лестнице. Радостные крики, казалось, заполнили весь замок, и Катрин чувствовала, как ее охватывает тоска, которая быстро сменилась гневом. Ни секунды не останется она у этого человека, обманувшего ее доверие. Сейчас она потребует вернуть ей Готье и раскрыть ворота проклятого замка. Тогда они смогут наконец уйти и отправятся на поиски Арно… Пусть для этого потребуется вернуться в Нормандию и схватиться голыми руками с Ришаром Венаблем! Она готова на все ради спасения любимого: даже пересечь море и бесстрашно ринуться в логово англичан. Гнев ее нарастал, и она ступала все тверже. Мужество возвращалось к ней вместе с бешенством, и по последним ступеням лестницы она промчалась вихрем, оставив далеко позади часового с факелом.
Вернувшись в свою комнату, Катрин обнаружила в ней не только Сару, но и незнакомого пажа в промокшей одежде. Очевидно, он пришел вместе с отрядом. При виде Катрин он едва заметно поклонился, и этот поклон даже при большом желании трудно было назвать почтительным.
– Я Пуату, паж монсеньора Жиля. Он послал меня сказать вам, что желает видеть вас немедленно.
Катрин сдвинула брови. Мальчику было на вид лет четырнадцать, и он был очень красив: темноволосый, с тонкими чертами лица, гибкий и сильный. Похоже, он был любимцем Жиля де Реца, и его дерзкое поведение ей чрезвычайно не понравилось. Ничего не ответив, она прошла мимо него и сняла мокрый плащ, передав его Саре; затем, не удостоив Пуату взглядом, заметила пренебрежительно:
– Не знаю, кто обучал тебя манерам, милый мой, но, судя по положению, которое занимает маршал де Рец, у него должны быть более воспитанные слуги. Ни при дворе короля Карла, ни при дворе герцога Бургундского невежа не может рассчитывать на то, чтобы стать пажом.
Красивое лицо мальчика вспыхнуло, а в черных глазах сверкнула ненависть. Судя по всему, он не привык к подобному обращению. Однако Катрин устремила на него властный взгляд своих фиолетовых глаз, и он опустил голову, а затем нехотя преклонил колено. Катрин видела, что руки у него сжались в кулаки.
– Монсеньор Жиль, – произнес он глухо, – послал меня просить госпожу Катрин де Бразен оказать ему честь и занять место за праздничным столом, накрытым в большом зале.
Несколько секунд Катрин смотрела на склоненную голову пажа, потом, слегка улыбнувшись, промолвила сухо:
– Вот так будет лучше! Благодарю тебя за послушание. Что до приглашения твоего хозяина, то об этом не может быть и речи. Я не желаю занимать место за его столом. Ступай и скажи Жилю де Рецу, что госпожа Катрин де Бразен ждет от него объяснений здесь, в своей комнате.
На сей раз Пуату поднял голову и посмотрел на Катрин с нескрываемым удивлением.
– Я должен сказать… – начал он.
– Да, – прервала Катрин, – и немедленно! Я жду здесь твоего господина. Пора ему понять, с кем он имеет дело.
Ошеломленный паж поднялся и вышел без единого слова. Проводив его взглядом, Катрин взглянула на Сару.
– Ты приобрела врага, – сказала цыганка. – Мальчишка просто раздувается от гордости. Должно быть, это фаворит хозяина замка.
– Что мне за дело? Я не намереваюсь искать здесь союзников. Жиль де Рец нарушил слово. Арно нет с ним.
– В таком случае ты правильно поступила. Он должен дать тебе объяснения… Ты думаешь, он придет?
– Думаю, придет, – ответила Катрин.
Действительно, через четверть часа Сара распахнула дверь перед Жилем де Рецем.
Он уже успел переодеться. Теперь на нем был широкий плащ темно-синего бархата, чьи полы и длинные рукава с бахромой волочились по земле. На плаще были вышиты золотой, серебряной и красной нитью знаки зодиака, отчего этот знатный сеньор походил на некроманта. На указательном пальце левой руки сверкало кольцо с огромным кроваво-красным рубином. Катрин не могла не признать, что выглядит он величественно, но она заранее решила, что не поддастся никаким попыткам произвести на нее впечатление. Гордо выпрямившись в единственном кресле с высокой спинкой, предоставив тем самым гостью лишь табурет с бархатной подушкой, она холодно смотрела на маршала. На ней было черное бархатное платье, ибо она желала подчеркнуть намеренную простоту своего одеяния, более подходившего для траурной церемонии, нежели для праздничной встречи. К волосам была приколота вуаль из черного муслина, и единственным ярким пятном был золотой блеск кос, сложенных короной на голове. Сара, сцепив руки на животе и потупившись, стояла чуть позади, как благонравная служанка знатной дамы.
37 
