очень нудно 
4 
Тревис смеялся. Пегги не ошибалась: это не настоящая жизнь. Аукцион проводится ради благой цели. Но все равно это развлечение.
Предположим, сейчас его купит за пять тысяч долларов какая-нибудь грымза. Ну и что? Пускай все в «Салливан, Кохен и Виттали» смеются над ним, пусть проигрывают свои безумные пари. А он хочет всего лишь постараться, чтобы больные дети получили немного больше денег…
Улыбка Тревиса слегка померкла, когда он разглядел даму за ближайшим к сцене столом. На красавицу она и впрямь не тянула. «Возможно, она интересна как человек», – утешил себя Тревис. Аукционист распространялся о его личности, что-то там о «Тревисе Бэроне, эсквайре», и Тревис Бэрон шагнул чуть вперед, усмехнулся, когда кто-то резко засвистел, и подарил широкую улыбку даме перед собой.
– Начальное предложение – пятьсот долларов! – сказал аукционист, и дама с неклассической внешностью прокричала:
– Как насчет тысячи?
Поднялся шум. Тревис улыбнулся, глядя на нее, глядя мимо нее… И подумал, что сердце сейчас выскочит у него из груди.
Она стояла за последним столом. Он сразу понял, что это и была та самая блондинка, пришедшая последней, о которой говорила Пегги. И она была самой прекрасной женщиной из всех, каких Тревис видел за свою жизнь.
Пегги сказала, что у нее роскошные волосы. Роскошное лицо. И потрясающая фигура. Все было верно… и неверно, потому что эти слова не могли описать ее внешность.
Волосы – шелковистый водопад цвета зрелой пшеницы, глаза – как техасские колокольчики. Безупречный овал лица, густые темные ресницы, брови – чудо как хороши. У нее был гордый, прямой нос, а рот… Какой рот! Полная верхняя губа. Мягко изогнутая нижняя. Рот, созданный для поцелуев.
Его взгляд опустился ниже, к слегка загорелым плечам, которые открывал вырез платья цвета граната, к высокой груди, тонкой талии и округлым бедрам. Юбка доходила до середины бедра, позволяя увидеть изящные, стройные ноги.
Он почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он хочет ее. Хочет с первобытным желанием и страстью, превосходящей все, что он испытывал раньше. Хочет целовать этот рот, ласкать это тело… растопить холод, который покрыл ее словно тонкой невидимой коркой льда. Это видно по ее позе. По надменному взгляду. По тому вызову, с которым приподнят ее подбородок. Он знал, что она видит явное восхищение в его глазах и… не придает этому ни малейшего значения. Ее вид как будто говорил: «Смотрите, если хотите, но не думайте, что можете иметь то, что видите».
Тревис почувствовал, что его тело напряглось. Крики женщин и бормотание аукциониста слились в общий шум. Он представил, что сходит со сцены. Идет к ней. Заключает ее в свои объятия. Без слов. Без объяснений. Просто поднимает ее, несет туда, где они могут остаться наедине, срывает этот кусок темно-красного шелка…
О, черт! Он стоит перед сотнями людей, думая о таких вещах… «Прекрати! – яростно приказал он себе, отрывая от нее взгляд. – Думай о холодном душе и сосредоточься на радостных лицах из толпы».
– У меня предложение – пять тысяч! – вопил ведущий. – Не слышу – шесть?
– Шесть! – прокричала дама впереди.
Тревис обратил свое внимание на нее. Сверкнул обольстительной улыбкой. Она взвизгнула. Он повернулся спиной к аудитории, оглянулся через плечо и притворился, что хочет снять пиджак. Толпа застонала и заулюлюкала.
– Шесть с половиной! – прокричала брюнетка. Тревис обернулся и послал ей воздушный поцелуй. Ему не нужна принцесса-ледышка. Теперь за него вели борьбу три женщины. Чего еще можно желать?
– Семь! – объявила рыжая красотка.
– Эй, – выкрикнул он, – я стою куда больше!
Толпа затопала ногами, ободряя его. Брюнетка засмеялась, а еще одна рыжеволосая дамочка вскочила на ноги.
– Семь с половиной, – объявила она.
Вокруг поощрительно зааплодировали.
Тревис ухмыльнулся. Парень от «Ханнан и Мерфи» ушел за пять.
– И все равно мало! – прокомментировал он.
Толпе это пришлось по вкусу.
– Восемь, – сказала дама впереди.
– Восемь с половиной! – прокричала брюнетка.
– Девять!
Тревис смеялся. Вечер, которого он так боялся, оказался не так уж плох. Еще один взгляд на блондинку, до того как опустится молоток. Возможно, он переоценил ее внешность. Если бы она подошла поближе к сцене, наверняка обнаружились бы какие-нибудь недостатки.
Пока он отвлекся на состязание между своими почитательницами, она подошла ближе. Сейчас она была почти рядом и смотрелась так же восхитительно.
4 
