Последние отзывы

  23  

Натали осеклась. Кому, как не ей, с ее стажем судебной практики, было знать, как дорого порой обходятся скоропалительные утверждения. Докажи Кейн свое — и она будет дискредитирована.

Взяв себя в руки, она опустилась на место. Лицо ее пылало праведным гневом. Шум в зале не прекращался. Воспользовавшись этим, Натали обратилась к Кейну так тихо, чтобы слышал только он:

— У тебя ничего не выйдет! Уж не знаю, что за мошенничество стоит за этой сделкой, но только не видать тебе ни ярда Клауд-Уэста! Это мои земли, ты слышишь, мои! Если ты еще хоть раз осмелишься ступить на них, я закончу то, что начали Лезервуды!

Кейн ничего не ответил, только улыбнулся.

— К порядку! К порядку! — Натали наконец постучала молотком. — Иначе я прикажу очистить зал! — Когда — не сразу — шум утих, она продолжила: — Суд и обвинение в должном порядке рассмотрят поступившее свидетельство. — Ледяные зеленые глаза обратились к Кейну. — Прошу передать мне названный документ!

— Вы его держите, ваша честь.

Натали опустила взгляд. Бумага была так крепко зажата у нее в руке, что сильно помялась. Она заставила себя разжать конвульсивно стиснутые пальцы.

— Обвинение может ознакомиться с документом.

Пока Дуглас Мэтьюз выбирался из-за стола, Натали пробежала глазами написанное. Это в самом деле был акт передачи части земель Кейну Ковингтону, он датировался 1865 годом и был скреплен крупной, размашистой подписью ее погибшего мужа, майора Девлина Валланса, в подлинности которой у нее не было ни малейшего сомнения — подпись была слишком сложна, чтобы ее подделать, и слишком хорошо известна Натали по письмам с фронта.

— Ваша честь, вы видите под актом имена двух свидетелей. По крайней мере один из них может быть вызван для подтверждения подлинности подписи. Насколько мне известно, Джеймс Данн, в настоящее время полковник в отставке, живет в Денвере. Если послать за ним немедленно, он будет в Клаудкасле уже…

— Это лишнее! — Натали пришлось приложить усилие, чтобы оторвать взгляд от документа. — Суд вполне обойдется без показаний полковника Данна. Я удостоверяю подпись своего мужа и тем самым подлинность документа.

Она протянула бумагу Дугласу Мэтьюзу, едва удержавшись от обреченного вздоха. Тот внимательно изучил акт, поскреб в голове и неохотно передал его старшине присяжных.

— Ваша честь, хочу напомнить, что мы не знаем, может ли этот человек владеть землей в Соединенных Штатах. Он признался, что не присягал…

— Ваша честь, я готов процитировать выдержку из дела “Ланкастер против территории Монтана”, где был установлен прецедент…

— Не трудитесь, мистер Ковингтон, — устало произнесла Натали. — Вы имеете право владеть здешней землей. Обвинение может продолжать.

— Вызываю обвиняемого Кейна Ковингтона на свидетельское место!

Какое-то время Мэтьюз молча ходил туда-сюда, намеренно нагнетая напряжение. В зале уже не только не кашляли, но как будто и не дышали, слышно было, как где-то над дверями жужжит муха. Наконец окружной прокурор остановился и заговорил — негромко, так, что в задних рядах и в толпе снаружи вынуждены были напрячь слух и вытянуть шеи.

— Мистер Ковингтон, известно ли вам, что сделка, совершенная под нажимом, в глазах закона считается недействительной?

— Мне это известно.

— Ах, известно! — Мэтьюз позволил себе многозначительно улыбнуться присяжным. — В таком случае, мистер Ковингтон, вы, конечно, согласитесь с тем, что не имеете законных прав на указанные в этом акте земли. Вы спросите почему? — Он склонился к Кейну с насмешливо-доверительным видом. — Да потому, что самый этот акт недействителен! — Он выпрямился, и голос его раскатился по залу как гром. — Ведь вы не станете отрицать, что он был составлен в лагере для военнопленных?!!

— Да, это так.

— Что и требовалось доказать! Господа присяжные, факты говорят сами за себя. — Мэтьюз с торжеством потер руки. — Итак, мистер Ковингтон, с чем же мы остаемся? С бумажкой, которой грош цена. Победитель вымогает имущество у побежденного! Майор Валланс вынужден был… — подчеркнул он это слово тоном и жестом, — я говорю, он вынужден был подписать этот акт под нажимом!

Публика была совершенно заворожена этим маленьким спектаклем, но когда все уже были готовы разразиться аплодисментами, со свидетельского места раздался голос Кейна Ковингтона:

— Под нажимом трех прекрасных дам.

Озадаченный Мэтьюз перестал сиять торжеством и, сдвинув брови, уставился на свидетеля:

  23