Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
38 
«Ты прав, я хочу…»
Он застыл. «Правда?»
«… чтобы ты убрался из моей комнаты», закончила она. «Долой с моих глаз, вон из моей жизни. Не входи в моё пространство, даже не дыши моим воздухом, понятно?»
«Между прочим, воздух принадлежит мне, как лэрду, и всё остальное тоже. Но меня можно уговорить поделиться им с тобой, моя сладкая жёнушка».
Он улыбался!
«И я не твоя жена. По крайней мере, не та, которую, как предполагалось, ты получишь. Я из девяностых лет двадцатого столетия – это почти на пять сотен лет вперёд в будущее, на случай, если ты не умеешь прибавлять – и Комин убил свою собственную дочь. Как? Я не знаю, у меня свои подозрения, и у меня нет ни малейшей идеи о том, как я оказалась у него на коленях. Но ему надо было выдать кого-то замуж за тебя – он сказал, я была посланием господним – тем и воспользовался, что я бухнулась непонятно откуда. Это вкратце о том, как случилось то, что я здесь мучаюсь с тобой».
Вот и свершилось. Правда. Это должно было сдержать его далеко идущие планы по соблазнению. И не важно, что если то, что Лидия рассказала ей о Короле Джеймсе, было правдой, то она только что подвергла опасности весь клан Дугласов. Её слова уберегли её губы от его ищущего рта, а это было самой неотвратимой опасностью, которую она осознавала. Даже ярость мстительных королей не покажется такой грозной. Как ещё один красивый мужчина, ещё одно разбитое сердце.
Ястреб сидел без единого движения. Он долго изучал её в тишине, словно переваривая то, что она только что сказала. Потом нежная улыбка согнала тучи с его глаз. «Гримм говорил мне, что ты плела нелепые сказки. Он сказал, что у тебя грандиозное воображение. Твой отец рассказал Гримму, как ты умоляла его позволить тебе быть его бардом, а не дочерью. Милая, ничего не имею против хорошей сказки и охотно её послушаю, если ты согласишься со мной насчёт твоей безопасности».
Эдриен сделала раздражённый выдох и отвернулась, задев лицо Ястреба серебристо-белокурыми волосами. Он поцеловал их, нежно скользя по ним приоткрытым ртом. Я не буду думать о нём, о том, как он целует каждую частичку меня, твёрдо говорила она себе.
«Я не дочь Рэда Комина», сказала она, зажмурив глаза ещё сильнее. Когда же она, наконец, поймёт, что даже если она закроет глаза, все её мытарства всё равно не закончатся? Она открыла глаза. О небеса, но мужчина был великолепен. Она взвесила свою мысль с долей гордости, что способна не любить его в такой степени, всё же при этом оставаясь такой объективной насчёт его прекрасной внешности. Это верный знак её зрелости.
«Нет, это не имеет значения. Теперь ты моя жена. Только это и важно».
«Хоук…»
«Тише, милая».
Эдриен умолкла, впитывая тепло его рук на своих. Когда он успел взять её руки в свои? И почему она их не выдернула, повинуясь инстинкту? И почему эти медленные, чувственные движения его кожи по её собственной были такими пьянящими.
«Эдриен… это Каллаброн. Чтобы он действовал верно, он должен проникнуть в тело по главным кровяным сосудам». Его пальцы легко коснулись бледно красной отметины, которая всё ещё беспокоила полупрозрачную кожу её горла. Это была не случайная неудача. Это была точная цель».
«Кто мог хотеть убить меня?» Она с трудом сглотнула. Как мог кто-то хотеть этого? Здесь никто её не знал. Но… что если кто-то хотел убить Сумасшедшую Джанет, и не знал, что это была не она?
«Я не знаю ответа на этот вопрос, сердце моё. Пока. Но до тех пор, пока я не узнаю, тебя будут охранять день и ночь. Каждую секунду, каждый твой вздох. Я не буду так глупо снова рисковать твоей жизнью».
«Но я не Джанет Комин», вновь попыталась она упрямо.
Его эбеновые глаза отыскали её светло серые и сосредоточенно посмотрели в них. «Милая, мне действительно не важно, кто ты на самом деле, или была или, как тебе хочется думать, будешь. Я хочу тебя. В моей жизни. В моей постели. Если тебе лучше оттого, что ты веришь в это…ну то, что ты из будущего, верь в это, если надо. Но начиная с этого дня, ты, прежде всего и в первую очередь, моя жена, и я буду беречь тебя от всего, что могло бы причинить тебе боль. Тебе никогда больше не придётся испытывать страх».
Эдриен беспомощно заложила руки за голову. «Прекрасно. Защищай меня. Так теперь я могу встать?»
«Нет».
«Когда?», жалобно спросила она.
«Когда я скажу». Он обезоруживающе улыбнулся и быстро наклонился, чтобы украсть поцелуй. Его лицо прошло мимо обеих её поднятых рук. Оно забрало у неё всю силу воли не для того, чтобы лечь как в колыбель в её ладони и привести его к поцелую, которого он искал с трясущимися руками.
38 
