Последние отзывы

  2  

— Скоро, — тихо сказал Джесс, поглаживая загрубевшей от работы рукой шелковистую шею животного.

Прищурившись, он посмотрел на зазубренный пик.

Его предки приходили в каньон поклоняться своим богам. Джесс пришел попрощаться с ними. В его жизни таким вещам больше не было места.

Не вера привела сюда Джесса. Наоборот. Тем не менее увидеть это явление в последний раз он почему-то считал важным. Ребенком он верил в это, но с тех пор прошло много лет… Джесс стал старше и умнее.

Серый жеребец громко фыркнул. Четко очерченные, словно вырезанные резцом, губы Джесса дрогнули.

— Ладно, — улыбнулся он, — может, ты и прав.

Старше? Несомненно. Умнее? Кто знает.

Жеребец снова фыркнул, словно желая сказать: «А что же мы тогда делаем здесь, в то время как нам обоим надо бы спать?» Джесс не винил его за это. Дело заключалось в том, что час назад он, повинуясь внезапному импульсу, проснулся, вывел Клауда из теплого стойла, надел на него уздечку и поскакал в каньон полюбоваться восходом солнца.

Впрочем, следует быть честным хотя бы с самим собой. Он думал об этом. Он это планировал. Ему необходимо разрубить раз и навсегда то, что еще связывает его с прошлым.

Джесс знал, что приближается солнцестояние. Совсем не обязательно быть команчем или сиу, чтобы знать это. В нем текла и англосаксонская кровь его матери. К тому же три года он проучился в университете. Всем известно, что два раза в год солнце достигает своего крайнего положения на небе, и эти дни называются днями солнцестояния.

Солнцестояние вполне реально.

Другое дело — мифы.

Мифы об обновлении земли. Та чушь, что заставляла древних воинов быть на этом месте в тот момент, когда солнце появлялось из-за зазубренного края скалы Черного Волка, пропуская луч между двумя глыбами в сороках футах от земли и попадая в центр круга, который предки высекли на большом плоском камне.

Надо быть идиотом, чтобы думать, будто, увидев это, ты сможешь изменить свою жизнь.

Джесс горько рассмеялся.

Его отец верил в это, так же как и дед и прадед. Так же как и каждый воин из рода Блэквулфов.

Большую часть жизни Джесс тоже в это верил. Не во все, конечно. Человека двадцатого века с университетским образованием не так-то легко подкупить всякими там мифами.

Главным для него было сохранение традиций. К примеру, таких, как встреча самого длинного дня в году.

Отец привел его сюда, когда ему исполнилось двенадцать лет.

— Скоро взойдет солнце, — говорил он, — и в священном круге прошедшее время встретится со временем грядущим. Клятва, которую человек даст в это мгновение, будет в дальнейшем определять его жизненный путь. Ты готов принести свою клятву, сын мой?

Да, Джесс был готов.

И как только солнце начало свое восхождение, он поднял лицо к свету и вытянул руки ладонями вверх, чтобы получить его дар, сияющий и теплый, и присоединиться к братству воинов.

Отец улыбнулся с гордостью. Мать обняла Джесса. Даже став старше и начав понимать, что старые легенды были просто легендами, он был рад, что принес свою клятву, рад, что отец приобщил его к древней традиции.

Но к тому времени, когда Джесс пошел в колледж, все изменилось. В далеких землях началась война. Многие его сверстники погибли. Но Джесса не призывали — тех, кто учился в колледже, не трогали.

Это казалось ему неправильным. Его род — род воинов. Не к лицу Блэквулфу прятаться в душных университетских аудиториях.

К двадцати годам Джесс осознал, что настало время подтвердить клятву, которую он дал в детстве.

Джесс ушел из колледжа. Записался в армию. Его отец гордился им, а мать плакала. Он прошел курс подготовки и был зачислен в элитные спецвойска. Джесс служил вместе с достойными людьми, сражаясь, как он думал, за стоящее дело.

И наблюдал, как все, во что он верил, превращается в пыль…

Небо приобрело легкий фиолетовый оттенок, что означало конец ночи. Первые лучи солнца коснулись горных вершин. Через несколько минут свет наполнил узкое пространство между двумя огромными камнями, которые предки Джесса водрузили тысячи лет назад.

Солнце поднималось все выше.

Джесс сделал глубокий вдох.

В прошлый раз, когда он, сидя на лошади, встречал солнцестояние, его душа была полна детского идеализма. А теперь… Теперь он стал мужчиной и многое понял. Джесс потерял все: отца, умершего от рака; мать, пережившую его лишь на несколько месяцев; веру в то, что на войне он отстаивал идеалы свободы и справедливости, чего теперь стыдился.

  2