44 
— Брэнд!..
Он притянул ее к себе, отстранив блюдо, которое находилось между ними. Ее охватило отчаяние — ну и характер! «Никогда не говори о любви ко мне таким постным тоном». А Брэндон между тем поднял ей голову рукой и стал целовать. Его губы были грубыми и настойчивыми.
— Мне нужно от тебя больше, чем это, гораздо больше. — Глаза его сверкали. — И я получу все, что хочу. Будь я проклят!
— Брэнд!.. — Она не могла перевести дыхание, ошеломленная силой его взрыва.
— Судьба постоянно загоняет меня в ловушку. Да выпусти же ты из рук это чертово блюдо! — Он употребил еще одно, более сильное выражение по поводу блюда, но она умудрилась его не расслышать.
— Ох, Брэнд, — Рейвен обняла его за шею, — у тебя уже есть больше, чем «это», у тебя есть все. Я боялась, я очень боялась сказать тебе, как сильно тебя люблю. Я люблю тебя, Брэнд Карстерс! — Теперь она сказала это совсем другим тоном.
Мгновенно и страстно их губы слились. Брэндон взял ее на руки и понес в холл.
— Так далеко… — прошептала она.
— Ммм…
— Спальня так далеко.
Брэндон с изумлением воззрился на нее: смотри, пожалуйста, какое нетерпение!
— Действительно далеко, — пробормотал он, меняя направление и следуя прямо в музыкальную комнату.
— Здесь мы всегда работаем вместе.
Рейвен засмеялась, проведя пальчиками по его плечам. Это правда, думала она торжествующе, и снова целуя его.
— Секрет, — ответил Брэнд, игриво укусив ее за шею, — в сильной мелодии. Она ничто без подходящей лирики. Музыка не всегда нуждается в словах. — Он переключился на другую сторону ее шеи, рука поглаживала ее груди.
— Нет — томно согласилась она. Ее руки путешестовали по его спине.
— И сейчас здесь будет звучать великолепная мелодия, — добавил он, ослабляя пояс ее одежды.
— Ох, Брэнд, а вдруг появится миссис Пенгали!
— Она убедится в правоте слухов относительно нравов людей, выступающих на сцене, — сказал он, после чего его рот нашел ее грудь.
— О нет, Брэнд, остановись! — извиваясь, смеялась и стонала Рейвен.
— Не могу, — ответил он и продолжил целовать ее шею. — Дикая страсть не поддается контролю. Кроме того, — он занялся мочкой ее уха, — сегодня воскресенье, и она не придет…
— Правда? — рассеяно спросила Рейвен, ибо ее сознание отказывалось воспринимать такие тривиальные вещи как выходные. — Дикая страсть? — повторила она, поскольку он снял одежду с ее плеч. — Правда?
— Самая настоящая правда. Хочешь, чтобы я тебе показал?
— О да, — прошептала она и притянула его губы к своим. — Пожалуйста.
Прошло много времени. Рейвен сидела на коврике перед камином и смотрела, как Брэндон шевелит кочергой дрова. Она разогрела кофе и принесла колбасу. Брэнд уже надел джинсы и свитер, а она все еще была в коротком халатике. Держа чашку двумя руками, она зевнула. Никогда она не чувствовала себя такой разнеженной, словно кошка, греющаяся на солнышке. Она смотрела с нежностью на любимого, в то время как он сосредоточенно глядел на горящие поленья. Но вот он повернулся и встретил ее улыбку.
— О чем ты думаешь? — Брэнд опустился рядом с ней на коврик.
— О том, какое счастье — вот так сидеть с тобой у огня и пить кофе. — Она протянула ему чашку с кофе, поцеловав его при этом. — Все у нас теперь так, как и должно было быть.
— Именно таково твое представление о счастье? — спросил он, улыбаясь.
— Да, в промежутках между восторгом и экстазом на грани безумия.
— Хорошо, мы повторим «экстаз и безумие». Знаешь, вчера ты чуть не свела меня с ума в этой комнате.
— Вчера? О чем ты говоришь?
— Ты не можешь себе представить, как действует на меня твой голос, когда ты поешь. Смесь невинности со страстью. Эти хрипловатые звуки…
— Ну, может быть, такова особенность моего пения? — Рейвен поставила пустую чашку на пол. — Хочешь еще один бутерброд? С колбасой… Только она подгорела.
Брэндон оторвал взгляд от солнечного зайчика на стене и засмеялся.
— Ты сделала ее невероятно вкусной.
— Умирающий от голода мужчина не может быть разборчивым.
— А что я уже съел?
— Огромное количество яичницы, — она прищурилась, — из пяти или шести яиц. С колбасой. И еще пять ломтиков бекона. И три огромных бутерброда с джемом. — Она расхохоталась. — Это после любви ты становишься таким голодным?
— У меня здоровый утренний аппетит.
44 
