49 
— Хорошо, так и сделаем. — Она посмотрела в сторону. — Давай спускаться, Джим. Пожалуй, хватит.
Подъезжая к ранчо, Уилла еще издалека увидела джипы Нэйта и Бена, а потому завернула к домику Адама. Ей нужно было собраться с силами, унять тошноту и дрожь в коленях, оставшиеся после полета. Да и голова раскалывалась — спасибо реву двигателя.
Она вылезла из машины, присела на корточки и потрепала пса по косматому загривку. Стручок был толстый, как сарделька, с мохнатыми ушами и короткими лапами. Обрадованный вниманием, Стручок тут же перевернулся на спину и подставил толстое брюхо.
— Ах ты, старый обжора. Дрыхнешь целыми днями? — Он не стал отпираться, замахал хвостом, и Уилла улыбнулась. — Ты посмотри, какая у тебя задница. На коне не объедешь.
На голос Уиллы примчалась пятнистая борзая Носатка. Она еще издали замахала хвостом, как флагом, и ткнулась мокрым носом Уилле прямо в ладонь.
— А ты все такая же, — укорила ее Уилла. — Думаешь, я не вижу, как ты к моим курам подбираешься?
Носатка жизнерадостно оскалилась и прыгнула на Уиллу, твердо вознамерившись вылизать ей все лицо. Попытка не удалась, и собака приземлилась прямехонько на своего приятеля. Они устроили шумную возню, а Уилла выпрямилась. Теперь она чувствовала себя лучше. Двор Адама подействовал на нее, как благотворный бальзам. Ведь здесь все еще цвели осенние цветы, а собаки были всегда такими веселыми и благодушными.
— Ну, наигралась с этими бездельниками?
Уилла оглянулась и увидела Хэма. Он стоял у ворот в застегнутой наглухо куртке и кожаных перчатках. К губе прилипла сигарета. Как тепло оделся, подумала Уилла. Должно быть, старые кости мерзнут.
— Наигралась. — И налеталась? Как ты только соглашаешься летать на этой мышеловке?
Уилла знала, что за шестьдесят пять лет своей жизни Хэм ни разу не летал на самолете и ужасно этим гордится.
— Пора перегонять скот, Хэм. Кроме того, еще одна изгородь повалена. Я хочу, чтобы ты перегнал стадо с южного пастбища прямо сегодня.
— Отправлю Билли. Будет долго возиться, но сделает. А Джим займется изгородью. У Вуда на поле работы хватает. А что касается меня, то я должен заняться кормами.
— Намекаешь, что у нас рабочих рук не хватает?
— Вот-вот, об этом я и хотел с тобой потолковать. — Он подождал, пока она подойдет поближе, со вкусом затянулся. — Нам бы еще одного работника, а лучше двоих. Но придется, видно, подождать до весны.
Он отшвырнул окурок, проводил его взглядом. Под ногами крутились Стручок и Носатка, надеясь, что на них обратят внимание.
— Маринад, конечно, был жутким занудой. Все время ворчал, бурчал. Солнце светит — плохо, дождик идет — плохо. Любил пожаловаться. Зато он был хорошим ковбоем и неплохим механиком.
— Джим сказал мне, что ребята хотят купить камень ему на могилу.
— А как же? Ведь я с этим ублюдком почти двадцать лет проработал.
Хэм смотрел куда-то вдаль. Не любил без особой нужды пялиться людям в глаза.
— Ты вот что. Ты не вини себя за то, что случилось.
— Ведь это я его туда послала.
— Пустое говоришь и сама это знаешь. Ты ведь девка неглупая. Хоть и упрямая.
Уилла чуть улыбнулась:
— Ничего не могу с собой поделать, Хэм. Не могу, и все. Он хорошо знал ее, понимал ее чувства.
— Это ты переживаешь из-за того, что нашла его в таком виде. Ничего не попишешь — придется потерпеть. Время вылечит. — Он кинул на нее взгляд, надвинул на глаза свою потрепанную шляпу. — Но только не угрызайся, от этого лучше не станет.
— После смерти отца и Маринада на ранчо стало двумя работниками меньше, — сказала Уилла.
— Я слышал, ты мало спишь и ничего не ешь, — сказал он, не желая поддерживать разговор о работе. Под седыми усами неодобрительно скривился рот. — Бесс выздоровела, так что я в курсе того, что у вас там происходит. Эта баба жуть какая болтливая. Хотя я и без нее вижу, как ты отощала.
— Забот много.
— Это я знаю. — В его грубом голосе едва заметно прозвучала нежная нотка. — Но тебе вовсе не обязательно совать нос во всякую мелочь. Я на ранчо работал, когда тебя еще на свете не было. Если ты мне не доверяешь — будешь искать весной не двоих, а троих новых работников.
— Я тебе доверяю, ты знаешь… — Она чуть не задохнулась. — Как ты можешь говорить такие вещи? Это просто подло!
Он удовлетворенно кивнул. Да, Хэм хорошо знал Уиллу и отлично понимал ее. Понимал и любил.
— Надо же было тебя чем-то пронять. Я думаю, как-нибудь перезимуем. У Вуда старший мальчишка подрастает. Ему скоро двенадцать, он рослый не по годам. Жалко, младший, похоже, растет не скотоводом, а фермером. — Хэм недовольно закурил новую сигарету. — Предпочитает на поле возиться, а не в седле сидеть. Но Вуд говорит, что парнишка он работящий. Ничего, как-нибудь до весны дотянем.
49 
