4 
— Вы живете неподалеку? — спросила она.
— И даже ближе, чем неподалеку.
Он улыбнулся и показал во двор. Голос у него был теплый, сочный, с певучими южными интонациями. — Видите вон там белый домик? За конюшней.
— Да, я обратила на него внимание. У вас голубые ставни, садик, а во дворике спит маленькая черная собака.
Лили еще накануне обратила внимание на этот дом, подумала, что он гораздо уютней и симпатичней, чем домина, в котором ее поселили.
— Это Стручок, — улыбнулся Адам. — Мой пес. Его так прозвали, потому что он обожает жареный горох. Жареный горох в стручках. Кстати, а я — Адам Вулфчайлд, брат Уиллы.
— Вот как?
Лили испуганно покосилась на протянутую ладонь, заставила себя ответить на рукопожатие.
В самом деле, этот человек похож на Уиллу — такое же скуластое лицо, такой же разрез глаз.
— Я и не знала, что у Уиллы есть брат… Значит, мы с вами…
— Нет. — Какая хрупкая у нее рука, подумал Адам. — У вас с Уиллой общий отец, а у меня с ней общая мать.
— Понятно…
Лили смутилась, внезапно поняв, что совсем не думает о человеке, которого сегодня похоронили.
— Вы были близки с… Ну, с ним, с вашим отчимом?
— Он ни с кем не был близок.
Эти слова были сказаны просто, безо всякой горечи.
— По-моему, вам здесь неудобно, — заметил Адам.
Он потому и подошел к этой женщине, что видел, как она дичится окружающих. Жмется к стенке, словно боится, что ее пихнут или обидят. И еще Адам обратил внимание на тщательно замазанный синяк.
— Я здесь никого не знаю…
Подранок, подумал Адам. Его всегда почему-то тянуло к подранкам. Милая, беззащитная, обиженная. В аккуратном черном костюме, в неброских туфлях. Высокая, почти одного с ним роста. Только слишком худенькая. Темные, с едва заметным рыжеватым отливом волосы красивыми волнами ниспадают на плечи — совсем как крылья ангела. Глаза закрыты темными очками. Интересно, какого они цвета? И вообще по глазам о человеке можно понять очень многое.
У девушки подбородок Джека, но рот совсем другой — мягкий, маленький, почти детский. Когда Лили попыталась улыбнуться, Адам заметил возле губ ямочки. Кожа нежная, белая, вот почему синяк на ней так заметен.
Одинокая и испуганная, подумал Адам. Не так-то просто будет разжалобить Уиллу, чтобы она отнеслась к своей сестре по-доброму.
— Мне тут нужно заглянуть на конюшню, — сказал он вслух.
— Да?
Лили сама удивилась тому, что его слова ее расстроили. Ведь она хотела побыть одна, ведь ей лучше, когда она одна.
— Что ж, не буду вас задерживать.
— А хотите, сходим вместе? Посмотрите на наших лошадей.
— На лошадей? Но…
Не трусь, сказала она себе. Он тебе ничего плохого не сделает.
— Да, с удовольствием. Если я не буду вам мешать.
— Ни в коем случае.
Адам знал, что руку предлагать ей не нужно — испугается, а потому просто повернулся и первым стал спускаться по лестнице.
Многие видели, как Адам и средняя дочь Джека уходят. Интересный факт, есть о чем посплетничать. В конце концов, девчонка — дочь Джека, хотя, конечно, яблоко от яблони упало далеко. Какая-то она тихая, безответная, не то что Уилла. Та умеет постоять за себя. Да и за словом в карман не полезет. Что думает — то и говорит. Старшая дочь Джека — еще та штучка. Расхаживает по дому с гордым видом, поглядывает на всех сверху вниз, а уж разодета, словно на картинке. Все видели, как она вела себя на кладбище. Холодная, как ледышка, ни одной слезинки не проронила. Но красотка, ничего не скажешь. У Джека все дочки красивые, а старшей достались от отца глаза — такие же пронзительно-голубые и жестокие.
Эта особа из Калифорнии в шикарных туфлях, кажется, воображала, что она птица более высокого полета, но многие из присутствующих хорошо помнили ее мамашу, танцовщицу из Лас-Вегаса, любившую заливисто похохотать и не стеснявшуюся в выражениях. Сравнение было явно не в пользу дочери.
Но Тэсс Мэрси было глубоко наплевать, что о ней думают остальные. Она приехала в эту чертову дыру с одной-единственной целью — ознакомиться с завещанием. Пусть ей выдадут то, что полагается. Как только она получит свою долю наследства (сколько бы ни отвалил ей старый ублюдок, все будет мало), так немедленно раз и навсегда отряхнет прах Монтаны с каблучков своих изысканных туфелек.
— Вернусь самое позднее в понедельник, — сказала она в трубку своего мобильного телефона. Движения Тэсс были резкими, дергаными; казалось, эта женщина представляет собой сгусток нервной энергии. Она уединилась в какой-то комнате; судя по виду, это был рабочий кабинет, чтобы спокойно поговорить со своим агентом. Звериные головы, которыми густо были увешаны стены кабинета, отвлекали ее от делового разговора.
4 
