Дочь великого грешника : Робертс Нора : Страница

Она присела на корточки и подумала об убитом гризли. Там выхода не было — или ты медведицу, или она тебя. Но кому понадобилось безо всякой нужды мучить и убивать безвредную скотину?

— В двух шагах от лагеря, — удивилась Уилла. — Кровь уже замерзла. Значит, это произошло еще до захода солнца.

— Бычок из твоего стада, — сказал Бен, отыскав тавро.

— Какая разница?

Но Уилла уже взглянула на желтую бирку с номером, прикрепленную к уху бычка. Надо будет записать в учетную ведомость.

— Что это значит? В твоем стаде случалось что-нибудь подобное?

Она встала, посмотрела на струйку дыма, вившуюся над лагерем.

— Нет. — Бен тоже выпрямился. — А у тебя?

— В первый раз. И я не верю, что это мог сделать кто-то из моих людей. Да и из твоих тоже. Очевидно, в горах бродит кто-то чужой.

— Возможно.

Бен все еще хмурился, глядя на тушу. Они стояли рядом, плечом к плечу, и Уилла не отодвинулась, когда Бен погладил ее по голове и положил руку на ее плечо.

— С утра шел снег, дул сильный ветер, но, по-моему, след все же остался. Он ведет на север. Я возьму своих ребят и попробую разобраться, в чем тут дело.

— Но ведь это мой бык, не твой.

Он покосился на нее:

— Какая разница? Нам обоим нужно перегнать стадо вниз. И еще нужно сообщить в полицию о случившемся. Возьмешь это на себя, ладно?

Уилла открыла было рот, но промолчала. Бен прав. Следопыт из нее никудышный, а вот с официальными инстанциями она договориться вполне может. Кивнув, Уилла направилась к лошади.

— Я поговорю со своими ребятами.

— Будь поосторожней, — сказал он, на миг коснувшись ее руки.

Уилла легко запрыгнула в седло.

— Чего мне их бояться? — пожала она плечами. — Ведь это мои люди.

Когда Уилла вошла в хижину, ковбои как раз собирались обедать. Маринад возился у плиты: крепкие ноги широко расставлены, брюхо нависает над широким ремнем. Ему едва исполнилось сорок, а он уже почти полностью облысел, но отсутствие волос компенсировал длиннющими усами ярко-рыжего цвета. Прозвище свое Маринад заслужил за беззаветную любовь к маринованным огурцам. Характер у него был кислый, под стать излюбленному лакомству.

Увидев Уиллу, Маринад прохрюкал что-то приветственное, шмыгнул носом и снова отвернулся к сковороде, на которой шипела и брызгала жиром грудинка.

Джим Брюстер сидел, закинув ноги в сапогах на стол, и наслаждался сигаретой «Мальборо». Ему недавно сравнялось тридцать, и он был писаный красавчик: кудрявые волосы свисали до плеч, на щеках — две очаровательные ямочки. Джим весело подмигнул Уилле, его голубые глаза горели задорным блеском.

— Маринад, у нас к обеду гостья.

Усач недовольно хмыкнул, рыгнул и стал переворачивать грудинку.

— Нам двоим-то еле-еле. Так что давай, подними свою ленивую задницу и открой банку с бобами.

— Снегопад приближается, — сказала Уилла, повесив куртку на крюк.

— На следующей неделе, не раньше, — отозвался Маринад. Она взглянула в его угрюмые карие глазки.

— Думаю, раньше. Будем собирать стадо прямо сегодня.

Она выдержала паузу, зная, как тяжко ему подчиняться женщине.

— Гляди, скот твой, а не мой, — пожал Маринад плечами и стал выкладывать грудинку на тарелку.

— Вот именно. И, между прочим, в четверти мили к востоку валяется один из моих бычков. Зарезанный.

— Зарезанный? — Джим замер с банкой бобов в руке. — Кугуар?

— Вряд ли. Если, конечно, у вас тут не водятся кугуары с ножами. Кто-то зарезал бычка, искромсал его и бросил.

— Чушь, — бросил Маринад, прищурившись. — Какая-то хреновина. Пару голов задрал кугуар. Мы с Джимом его вчера пытались выследить, да не получилось. Наверно, сделал круг и задрал еще одну скотинку, только и делов.

— Ты думаешь, я не отличу клыков от ножа? Пойди, убедись сам. Четверть мили отсюда, прямо на восток.

— Да уж, я лучше проверю.

Маринад натянул куртку, бурча что-то нелестное про женщин.

— Ты уверена, что это не кугуар? — спросил Джим, как только дверь захлопнулась.

— Абсолютно. Завари мне кофейку, а? А я пока свяжусь по рации с ранчо. Скажу Хэму, что мы скоро пригоним стадо.

Предыдущая страница Следующая страница

E-mail:
Пароль: