80 
Потом вдруг они оказываются в узкой, темной норе. Пот градом катится с Уитни. Откуда-то она знает, что они пробираются по коммуникациям, но это напоминает вход в ту пещеру – здесь тоже темно, сыро и нечем дышать.
– Еще чуть-чуть.
Она слышит его слова и видит, как что-то сверкает, там впереди колоссальный алмаз. На мгновение темнота озаряется ярким сиянием. Затем все исчезает, и Уитни остается одна на голой вершине холма.
– Ты сукин сын, Лорд!
– Проснись и пой, дорогая. Наша остановка.
– Ты червяк, – пробормотала Уитни.
– Не следует так разговаривать со своим мужем. Открыв глаза, она увидела его ухмыляющееся лицо.
– Ты су…
Дуг прервал ее слова крепким и продолжительным поцелуем.
– Считается, что мы любим друг друга, милочка. Наш друг шофер может знать некоторые английские слова, а особенно такие грубые.
Уитни с удивлением закрыла глаза, затем снова их открыла:
– Я вид ел а сон.
– Да. И кажется, в этом сне мне не все удалось. – Дуг выскочил из кабины и снова водрузил на спину корзины.
Уитни потрясла головой, пытаясь прийти в себя, затем взглянула в ветровое стекло. Город. По любым меркам он был маленьким, а запах здесь стоял такой, что сразу вспомнилась рыба. И все же это был город. Испытывая такую радость, как будто проснулась апрельским утром в Париже, Уитни выпрыгнула из кабины грузовика.
Город означал гостиницу. Гостиница означала ванну, горячую воду и настоящую кровать.
– Дуглас, ты чудо! – Не обращая внимания на визжащего поросенка, Уитни бросилась обнимать Дуга.
– Господи, Уитни, ты размазала по мне поросенка.
– Просто чудо, – повторила она и наградила его звучным поцелуем.
– Ну да. – Дуг обнаружил, что его руке очень приятно находиться на ее талии. – Но минуту назад я был червяком.
– Минуту назад я не знала, где мы находимся.
– А сейчас знаешь? Тогда поделись со мной.
– В городе. – Прижав к себе поросенка, Уитни закружилась с ним в вальсе. – Холодная и горячая вода, кровати. Где здесь гостиница? – Прищурив глаза, она принялась смотреть во все стороны.
– Послушай, я не собираюсь здесь останавливаться…
– Вот она! – с торжеством сказала Уитни, не слыша его слов.
Гостиница оказалась довольно чистой, но не современной, по меркам Уитни, и больше походила на постоялый двор. Они находились в городе моряков и рыбаков на берегу Индийского океана. Высокая дамба защищала город от наводнений, которые случались каждый сезон. Повсюду были разложенные для просушки на солнце рыбацкие сети. Огромные пальмы упирались прямо в небо. На лозах неизвестных им растений, оплетавших треугольные шесты, горели огнем крупные оранжевые цветы. Верхушку телеграфного столба облюбовала чайка и свил там гнездо. Океан здесь не образовывал залива, поэтому не было и порта, но наверняка время от времени городок испытывал наплыв туристов.
Уитни уже благодарила водителя. Удивляясь сам себе. Дуг не стал говорить ей, что им нельзя здесь оставаться. Он намеревался только пополнить запасы, может быть, нанять машину и сразу же двигаться дальше по побережью.
Ладно, одна ночь особенно не повредит, решил он. Они отправятся рано утром. Если Димитри близко, то по крайней мере несколько часов Дуга будет прикрывать стена. И можно будет спокойно обдумать следующий шаг. Дуг поставил корзины себе на плечи:
– Отдай ему поросенка и скажи «до свидания». Уитни в последний раз улыбнулась водителю и двинулась через улицу. Под ногами хрустели раздавленные ракушки, смешанные с грязью и гравием.
– Оставить нашего первенца коммивояжеру? В самом деле, Дуглас, это все равно, что продать его цыганам.
– Как мило! Оказывается, ты успела к нему привязаться.
– Ты тоже бы привязался, если бы думал головой, а не желудком.
– Но черт возьми, что мы будем с ним делать?
– Мы найдем ему приличных хозяев.
– Уитни! – Дуг взял ее за руку перед самым входом в гостиницу. – Это же кусок бекона, а не собака.
– Ш-ш-ш! – Прижимая к себе поросенка, она вошла внутрь.
В холле гостиницы царила изумительная прохлада. Увидев под потолком лениво крутящиеся вентиляторы, Уитни вспомнила Касабланку. Белые стены украшали выцветшие циновки. Темные деревянные полы были поцарапаны, но вымыты. Несколько человек, сидевших за столиками, пили из толстых стаканов какой-то темно-золотистый напиток. Из открытой двери доносился незнакомый, но показавшийся Уитни очень приятным запах.
80 
